был костью в горле и щепой в глазу тем, кто социалистический уклад сельского хозяйства не умел организовать. Его оболгали. Колхозники-коммунары за Степана Медведева готовы были за вилы схватиться – чудом усмирили, пообещали честное разбирательство. Расстреляли его отца, колхоз зачах.
В Москву он вернулся другим человеком. За отца не нужно было на войне расплачиваться. Своим отцом он мог гордиться. Хотя то время не вычеркнешь, и партизанское детство он бы не променял на обычное мальчишеское, безмятежное.
Василий приехал, когда уже начались занятия в университете. Егор пришел домой после лекций. Брат на четвереньках ползал по ковру, изображая лошадь, всадниками на его спине были Вовка и Котька.
– Помнишь, – заговорил Егор, – я тебя про нашего отца спросил?
– Трпру-у! Остановка! Ездокам и коню надо подкрепиться. Где тут сено? – Василий сел на пол, устроил сыновей рядом. – И что? – повернулся он к брату.
– Ты назвал меня дураком.
– Ну, дальше?
– А ты!.. Сволочь!
Егор развернулся и вышел из комнаты.
– Теперь мы черепахи, – скомандовал сыновьям Василий. – Отползаем к краю ковра, он же остров Мадагаскар, где живут самые большие, самые древние черепахи. Плюхаемся на пузо, медленно ползем… Кто последний – черепаха-победитель… Последний, а не первый! Вовка, куда ты попер? Котька, русского языка не понимаешь? – Схватил сыновей за ноги и притянул на старт, на край ковра. – Команды «Вперед!» еще не было.
– Вася! – подала голос Марьяна, сидевшая на диване.
– Я перепутал остров Мадагаскар с островом Маврикием?
– Нет. То есть я не знаю. Но так нельзя! Дурак, сволочь! Это братское общение?
– Не принимай во внимание. Он хотел узнать и когда по-настоящему захотел – узнал. Все нормально. Остальное – психология.
– Ты даже не поздравил брата с поступлением в университет!
– С этим поздравляют? Последним приполз кто? Черепаха-папа! Учитесь, короеды! Можно сесть папе-черепахе на панцирь, и он отбуксирует вас в джунгли, где растет баобаб. Нет, кажется, баобабы растут в саванне, уточните у дяди Егора. Марьяночка! Мой брат прекрасно знает, что я отдам за него жизнь, а я абсолютно уверен, что он за меня любому врагу перегрызет глотку. Остальное…
– Психология?
– Да! Не-е-ет!
В прошлый приезд Василий опрометчиво объяснил сыновьям, что делают короеды, и теперь они зубами впились в «баобаб».
Пелагея Ивановна позвонила Марфе Семеновне и сообщила, неразборчиво шепча в трубку:
– Дома никого, я вам по секрету…
– Квартету? Не слышу, говорите громче!
– Егор привел девушку, познакомил. Студентка, вместе с ним учится. Такая… узкоглазенькая.
– Татарва? – расстроилась Марфа.
– Казашка.
– Час от часу не легче!
Камышин,
