возникало. В административной жизни это называется «сработались». Немаловажный, кстати, фактор успешной деятельности любой организации…
Почему на место прежнего министра Хворостова не назначили Охлябинина, Василий Илларионович Толстой не знал.
Однако, наверное, у государя и премьера имелись на то свои причины. Да и отец Василия Илларионыча, Илларион Силыч Толстой, тогдашний многолетний председатель палаты высокородных Государственной думы, надо полагать, подсуетился. О чем сообщил сыну только на смертном одре. Наверное, не хотел, чтобы министр чувствовал себя обязанным старику…
В первые месяцы Охлябинин немало помогал новому начальнику освоиться на только что занятой должности. Он умело тянул свою лямку, и, присмотревшись, граф Толстой решил оставить графа Охлябинина на его месте – тот, судя по всему, совершенно не стремился подсидеть своего начальника. Но даже от Охлябинина министр имел кое-какие секреты…
– Слушаю, Василий Илларионыч! – Граф Охлябинин появился в кабинете министра и застыл метрах в пяти от дверей.
Он никогда не подходил к столу Толстого, если тот не приглашал.
Министр посмотрел на его сверкающий череп – Охлябинин брил голову, и его шишковатый череп напоминал коленку неведомого монстра.
– Вот что, Иван Мстиславович… У меня тут появились срочные дела, и я должен на время покинуть стены министерства.
Охлябинин молча кивнул.
Раз министр не заикается о характере срочных дел, то и вопросов возникать не должно. Как говорится, сильные работают начальниками, слабые – подчиненными, а умные – заместителями…
– Отмените, пожалуйста, все аудиенции, которые назначены на ближайшие три часа. Извинитесь перед людьми. Если потребуется перенести и дальнейшие встречи, я вам немедленно сообщу.
Охлябинин снова молча кивнул и покинул кабинет шефа.
А граф Толстой вышел в заднюю дверь, поднялся специальным лифтом, которым могли пользоваться только штатные мибовцы, на крышу министерства и сел в кабину персонального «колибри».
Тут же неподалеку появились двое мужчин в штатском, ринулись к стоявшим чуть в стороне одноместным флаерам модели «стриж».
Это было положенное министру сопровождение.
Толстой вызвал по говорильнику начальника министерской охраны:
– Подполковник, охрана мне в полете сегодня не потребуется. Отзовите своих людей, они только будут привлекать лишнее внимание.
Хоть это и являлось нарушением установленного порядка, но попробуй возрази своему руководителю!..
Через несколько мгновений пилоты «стрижей» ретировались с крыши назад, в дежурное помещение.
А граф Толстой подождал, пока ИскИн «колибри» установит связь с ИскИном-диспетчером транспортной системы столичного города, потом поднял машину в воздух и отправился на северо-восток от здания министерства.
