сразу осунулся и постарел.
– Ань, ты прости меня. Если сможешь, конечно. – Голос его звучал глухо.
Она горько усмехнулась.
– Простить? Простить… Какое странное слово… Просто простить…
Он молча смотрел на нее.
– И давно это у вас?
– Ань…
– Что – Ань?! Как давно ты меня обманываешь?! – Анна с трудом сдержалась, чтобы не сжать снова руки в кулаки. А так хотелось это сделать, да еще хлопнуть ими от души по столу… – Что молчишь?
– Не очень. Да какая разница? – Игорь сел на стул напротив жены.
– Да никакой. Действительно, никакой разницы. Подумаешь, ты спишь с другой, а так – ничего особенного. Класс, дорогой! Поздравляю! Плыли мы, плыли, и, как говорится, приплыли. – Анна нервно засмеялась, но тут же посерьезнела, в упор глянула на мужа. – Как же ты мог, Игорь? За что ты так со мной? Что я сделала не так?
Он глянул на нее и отвел глаза. Несколько минут Анна смотрела на него, но муж молчал.
– И что теперь? Как, по-твоему, мы будем жить дальше?
– Я не знаю.
– А кто знает? Кто должен знать?! Я?!
– Не ты. Не только ты. Да, я виноват перед тобой. Прости. Но…
– Что «но»?
– Нам нужно время, чтобы все решить.
– Что решить?
– Ну, как дальше жить, что делать…
– А что ты собираешься делать? Ты сам? Что ты будешь делать? – Последнюю фразу она произнесла медленно, выделяя каждое слово.
– Пока не знаю.
Игорь поднялся, прошелся по кухне, снова встал у окна.
– А что, по-твоему, я должен сделать? Собраться и уйти?
Идти ему, кроме как к той девчонке, было некуда. Квартиру эту они купили лет пятнадцать назад – продали дом Анниной бабушки в ее родном поселке, взяли кредит и приобрели трехкомнатную здесь, в областном центре. Так что, если дело дойдет до дележа жилплощади, то разбираться придется долго – кому что причитается. Родители Игоря жили в соседней области, и больше никого из его родни здесь не было. Да и что сделали бы родственники в такой ситуации, с какими глазами к ним идти? Сам виноват, сам и разбирайся, ищи теперь, где жить.
Гнать мужа из дома Анна не собиралась. И даже не из страха, что он уйдет и не вернется, а просто потому, что не испытывала к нему ни ненависти, ни злости. Была просто обида, жуткая обида и чувство отвращения. Как же это было нечестно с его стороны – быть с другой женщиной и продолжать делить постель с нею! И еще чувство стыда, стыда перед детьми и родителями, да и перед знакомыми тоже. Анна никогда не делала свою семью образцово-показательной, она просто жила нормальной жизнью – со своими радостями и горестями, но никогда не делала их домашние дела предметом чьего либо обсуждения. Говорят про всех, и плохое
