сильный гарнизон, чтобы впредь негодяям всякого рода и племени неповадно было творить разбой и учинять разор моему королевству. Я назову эту крепость в твою честь, душа моя. Мы отправляемся завтра же! – счастливый удачной придумкой, взмахнул кулаком Гарольд.
Дочь Генриха Боклерка вздохнула, стараясь не выдать внутреннего неудовольствия. Ей вовсе не хотелось возвращаться к истоку недавних бед, но христианское смирение придавало ей сил:
– Непременно поедем, мой государь, если будет на то воля твоя.
Федюня спал, притянувши колени к груди, почти свернувшись в клубок, чтобы не терять зыбкое тепло потрескивающего костра. Встреча с разбойниками, поразившая всех, казалось, не вызвала у него особого удивления. Более того, он поймал себя на мысли, что по-другому и быть не могло – это занимало его больше, чем несчастный лесной грабитель, едва унесший ноги.
Но даже и такие неожиданные ощущения не способны были пересилить накопившуюся усталость – он спал, и ему снилось диковинное существо: змея с ногами, шествующая по раскаленному, до белизны выжженному песку, где меж странных треугольных холмов в напряженном ожидании восседал огромный зверь с телом льва и головой человека.
В ушах Федюни слышалась речь, звуки которой представлялись ему странными, но смысл был понятен от первого до последнего слова: «Я змея, которой много лет. Я прохожу сквозь ночь и каждый день рождаюсь вновь. Я змея – граница земли, я прохожу сквозь ночь и день за днем рождаюсь вновь, обновленная и омолодившаяся». Речь двуногой змеи казалась ему странной, однако он явственно чувствовал, как тело наполняется неведомой силой, будто и вовсе нечеловеческой.
Пламя костра взметнулось, точно почувствовав эту невидимую силу. Один из нищих, дежуривший у огня, так и застыл с веткой, которую он намеревался бросить в костер.
– Ишь ты.
Он толкнул своего приятеля, прикорнувшего тут же, на голой земле.
– Что… уже? – встрепенулся тот.
– Тс-с-с, погоди ты. – Он прикрыл ладонью рот товарища. – Глянь-ка на мальца.
Второй нищий тихо приподнялся и уставился на Федюню.
– Эка!
– То-то же! Вроде и спит, а вроде тело аж волною ходит! – проговорил его приятель. – Отойдем-ка подале, сказать чего хочу.
Они чуть слышно встали и, отгоняя комаров, направились за ближайший дуб.
– Я вот что думаю, – начал первый нищий. – Оно, конечно, то хорошо, что хорошо кончается, да неизвестно, как еще все сложится. Видал, как злыдень лесной корчился? Точно ядом его жгло!
– Ага.
– А амулет на шее у мальчишки видел?
– А то!
– Как есть – штука волшебная! Из тех, что эльфы в холмах прячут.
– Неужто?
– Неужто-неужто, а как иначе? Ты же сам только что видел, как мальца во сне корежит. Эльфийские вещицы – они такие, они непростые. С ними шутить не след.
– Верно.
– Вот я
