этот раз он увидел около десяти человек, одетых в светло-серые комбинезоны со множеством «молний» и накладных карманов. Головы и шеи их наглухо закрывали серебристые шлемы. Узкая Т-образная прорезь на лицевой части шлема оставляла открытыми только глаза и нос. Каждый из центурионов был вооружен короткоствольной винтовкой с узким прикладом.
Матфеев, отойдя в сторону, прижался спиной к двери напротив, и центурионы бодрой рысью успели преодолеть больше половины лестничного пролета, прежде чем первый из них заметил противника.
В тот самый момент, когда бегущий впереди всех центурион с двумя красными нашивками на рукаве, что-то громко и невнятно крикнув, вскинул винтовку, Матфеев сделал шаг навстречу. Оказавшись лицом к лицу с наступающими, он выбросил вперед руки с пистолетом и четыре раза нажал на курок.
Четыре оглушительных выстрела в замкнутом лестничном пространстве слились в единый грохочущий гул.
Четверо центурионов, отброшенные назад выстрелами в упор, покатились вниз по лестнице, сбивая с ног и увлекая за собой остальных.
Пока длилась эта неразбериха, Матфеев выстрелил еще несколько раз в кучу перемешавшихся живых, умирающих и мертвых тел и, сделав шаг в сторону под прикрытие лестничного марша, быстро сменил в пистолете обойму.
Центурионы отступили на этаж, оставив на площадке шесть человек. Двое из брошенных были только ранены и пытались отползти к своим. Остальные тела лежали неподвижно.
Матфеев посмотрел на Павла.
Павел взирал на происходящее широко раскрытыми, полубезумными глазами, которым сам же отказывался верить. Чтобы такое происходило в центре Москвы?..
– Ну как, парень? – подмигнул ему Матфеев.
Павел покрутил головой, словно стараясь протолкнуть застрявшую в горле кость, и издал какой-то нечленораздельный булькающий звук.
– Понятно, – ухмыльнулся Матфеев. – Шайха, выведи его отсюда. Думается мне, следующую атаку центурионы подготовят более основательно.
Шайха дернул Павла за рукав и кивком головы велел следовать за собой.
Дважды приглашать парня не пришлось. Он что было духу припустился следом за своим провожатым.
– Павел, береги книгу! – крикнул им вслед Матфеев. – Я очень скоро найду тебя, и тогда мы закончим наш разговор!
В квартире все-таки имелся другой выход.
Шайха долго вел Павла по темному коридору. Временами по сторонам мелькали мутные зеркала, отраженные в них канделябры с зажженными свечами, неясные картины в потемневших золоченых рамах, складки пыльных, пропахших нафталином портьер. Миновав ведущую вниз винтовую лестницу, показавшуюся Павлу бесконечной, они очутились в просторном полутемном зале, освещенном отблесками пылающего в камине огня. Огромный стол в центре, накрытый к обеду, ждал гостей, которые, казалось, должны были появиться с минуты на минуту. Но Шайха, не давая Павлу возможности задержаться и осмотреться, вел его все дальше и дальше через нескончаемую вереницу сумрачных
