об этом "Мерседесе". Вечерами он там часто останавливался. Видно, его хозяин рядом живет. То есть жил... И я решил попробовать. Ну, подождать. Мы ждали два дня.
– Черт бы вас побрал. Я обещал человеку, что тачка будет обязательно.
– Значит, оставляете машину? – обрадовался Рогожкин.
Прежде чем ответить, Рифат добрую минуту боролся с собственной жадностью. Он морщил лоб, загибал пальцы, что-то тихо шептал, пуская пар из носа. Наконец, жадность победила.
– Оставляю, живодер ты хренов. Но никакого аванса не получите. Ни рубля, ни копейки. Все, это не подлежит обсуждению. Когда тачка уйдет, поговорим. Не раньше чем через неделю денег не ждите.
Рогожкин понял, что торговаться бессмысленно, Рифат не уступит. Теперь нужно где-то ловить попутку и добираться до Москвы, до дома.
Глава третья
Понедельник не принес Каширину приятных сюрпризов. Весь рабочий день он названивал в фирму "Степ". Как ни странно, ни один из телефонов не отвечал. Молчал и домашний телефон Кобылкина, после гибели Ореховой оставшегося в фирме за главного. Лишь под вечер Каширин сдался, решил отложить это дело до следующего дня.
Вторник Каширин начал с бесконечных звонков в "Степ". Снова у Кобылкина никто не снимал трубку. Часов в десять утра ответила секретарша. Девица разговаривала таким сонным голосом, будто только что очнулась после летаргического сна.
– Кобылкина сегодня не будет. А кто это говорит?
Каширин представился и спросил, когда Кобылкин намерен появиться на работе.
– Попробуйте позвонить завтра во второй половине дня.
– Но хоть кто-то из руководства на месте?
– Никого нет, – секретарша зевнула. – И сегодня вряд ли кто появится. Сами понимаете...
Каширин положил трубку и решил действовать. Он вызвал адвоката инвестиционной фирмы, старого еврея Рахинсона. Коротко объяснив ситуацию, передал ему документы и приказал, чтобы тот немедля ни минуты составил исковое заявление в арбитраж. Подавать заявление в суд в ближайшие два дня не следует, но нужно иметь его под рукой. Рахинсон долго знакомился с бумагами. И когда понял, о какой сумме идет речь, глаза просто вывалились из орбит. Казалось, зрачки вот-вот коснутся толстых выпуклых стекол очков.
– Три миллиона долларов? – Рахинсон хотел ошибиться. – Плюс проценты в полмиллиона?
– Все правильно, – кивнул Каширин. – Нас хотят кинуть именно на три с половиной миллиона. Причем долларов.
Рахинсон вскочил на ноги, заметался по кабинету, захлопал руками, как подбитая камнем птица хлопает крыльями. И вправду, в своем темно синем костюме он напоминал огромную галку. И нос длинный, как клюв. Адвокат, пощелкав клювом еще пару минут, улетел сочинять исковое заявление.
Каширин созвонился со своим старым знакомым Нарышкиным, коммерческим директором одной из московских фирм. Еще вчера Нарышкин выразил заинтересованность в приобретении технических алмазов. Но сегодня его тон не излучал
