Товарищ Быков, быстро выводите отсюда машину… Дауге, закройте люк и дверь и скажите там, что мы уезжаем.
– Есть! – Дауге снова накрыл голову шлемом и вышел из-за корпуса «Мальчика».
Быков полез в транспортер, Краюхин и Юрковский, все еще продолжавший ругаться, последовали за ним.
– Выезжайте за ограду и там остановитесь! – приказал Краюхин.
«Мальчик» дал задний ход.
– Достаточно. Стоп! Теперь подождем Дауге.
Быков покосился на Юрковского. Тот осторожно ощупывал распухший нос.
– Больно? – сочувственно осведомился Краюхин.
Юрковский только яростно оскалился. По обшивке застучали ботинки, и в люк спрыгнул Дауге.
– Исполнено, Николай Захарович, – сказал он.
– Поехали.
Быков положил пальцы на клавиши. Затем, подумав, пощелкал переключателями, включил двигатель и отошел от пульта. «Мальчик» легко тронулся.
– Куда же ты? – испуганно-удивленно спросил Дауге. – А кто будет править?
– Автоводитель, – виновато отозвался Быков. – Я не помню дорогу назад. Да вы не беспокойтесь! Здесь ведь электронное устройство, «Мальчик» пойдет по гирокомпасу.
Некоторое время ехали молча. Машина в точности, только в обратном порядке, производила все манипуляции, которые полчаса назад проделывал Быков.
– Дозиметр у вас с собой? – спросил Краюхин у Дауге.
– С собой, Николай Захарович. Но он не понадобится. Я забыл сказать, что, когда Быков подошел к камере, ее уже закрыли. Так что все кончилось благополучно.
Краюхин облегченно вздохнул.
– Вы чуть не нарвались на большую неприятность, товарищ Быков, – сказал он, вытирая пот с лысины. – Знаете, где мы вас перехватили?
– Никак нет… – Быков чувствовал себя очень несчастным.
– За проволочной оградой под землей находится мощный реактор, вырабатывающий тритий. Это горючее для нашего «Хиуса». Бетонная башня, в которую вы так неосторожно заглядывали, есть не что иное, как камера-могильник для радиоактивных отходов от очистки урана. И как раз сегодня комплект урановых стержней пошел на переплавку. Если бы вы сунули туда нос…
– То есть ясно даже и ежу! – проникновенно сказал Юрковский. – Если место окружено колючей проволокой, то это значит, что вход туда запрещен. Нет, он лезет своими гусеницами прямо через проволоку! Не может равнодушно видеть заграждения и смело, как лев, кидается на них грудью.
Это было очень несправедливо, но Быков только сокрушенно вздыхал.
– Юрковский вас заметил, когда вы подходили к камере, и кинулся, чтобы, так сказать, оттащить вас, но немного опоздал. Признаться, мы уже думали, что произошло несчастье.
– Бежали сломя голову, – сказал Дауге. – Я думал, у меня сердце выскочит…
Быков повернулся к Юрковскому
