ты думал? Что я сбегу? Разве я когда-нибудь так поступала? – Она выглядела такой обиженной, что он хотел отвернуться. Ему было больно смотреть на нее. Очень больно.
– Но это отнюдь не превышение кредита в банке на тридцать долларов. Я хочу сказать… Боже, что я могу сказать, Джесси?
В ответ она подарила ему крошечную улыбку.
– Ты уже ответил. Я тоже тебя люблю. Только это и важно. Мы выпутаемся.
– Да-а… но… Джесс, не похоже, что будет легко. Та женщина держится за свои обвинения мертвой хваткой, а полицейский инспектор действует так, будто у него в руках – маньяк.
– Симпатяга, да?
– Он с тобой разговаривал? – Ян выглядел удивленным.
– Прямо перед тем, как отправиться за тобой.
Ян побледнел.
– Он рассказал тебе, в чем меня обвиняют? – Она покачала головой и отвела взгляд. – О господи… какие испытания обрушились на тебя. Не могу поверить.
– И я. Переживем как-нибудь, – улыбнулась она. – Что ты думаешь о Мартине?
– Мартине Шварце? Мне он понравился. Но его услуги обойдутся нам недешево, верно?
Джесси попыталась сменить тему, но Ян перебил ее.
– Сколько? – В какой-то момент в его глазах проскользнула горечь.
– Не имеет значения.
– Для тебя, может быть, и не имеет, а для меня – важно. Сколько?
– Две тысячи сейчас и еще пять, если дело дойдет до суда. – Он не прятался от ее взгляда. Она должна была ему сказать.
– Ты шутишь?
В ответ Джесси отрицательно покачала головой.
– Человек, с которым я вчера разговаривала, запросил пятнадцать тысяч наличными к концу этой недели.
– Боже, Джессика… Это безумие. Но я тебе все верну за Шварца.
– Милый, ты меня утомляешь.
– Я люблю тебя, Джесс. – Они обменялись долгим нежным взглядом, и Джессика вновь почувствовала, как слезы подступают к глазам.
– Почему ты не позвонил мне вчера вечером? – Она не стала рассказывать Яну, что пролежала на полу всю ночь, ожидая его звонка. Напуганная, на грани истерики, но слишком уставшая, чтобы двигаться. Она чувствовала себя так, как будто ее тело было парализовано, а мозг продолжал лихорадочно работать.
– Как я мог тебе звонить, Джесси? Что бы я сказал?
«Что ты любишь меня…»
– Думаю, я был в шоке. Я сидел парализованный. Не мог ничего понять.
«Тогда почему же ты трахался с ней, черт тебя побери?» Но вспышка гнева прошла, как только она опять посмотрела на него. Он был таким же несчастным, как и она. Даже больше.
– Как ты думаешь, почему она обвиняет тебя в… в…
– Изнасиловании? – Ян произнес это как смертный приговор. – Не знаю. Возможно, она больна, или сумасшедшая, или обозлилась на кого-то, а может быть, ей нужны деньги. Откуда, черт возьми, мне знать? Глупо было с моей
