воротах один из пленников – рослый великан, споткнулся. Шедший рядом поддержал товарища. В тот же миг в воздухе просвистела плеть. Ехавший позади всадник пнул сапогом одного из пленников в плечо и прикрикнул:
– Пошевеливайтесь, скоты!
Пленник процедил сквозь зубы:
– Запомни мои слова, ублюдок, я сломаю тебе эту ногу.
– Для начала сбереги свои, – посоветовал всадник и вновь взмахнул плетью.
– Попридержи свой норов, Аррелий, – сказал великан своему товарищу. – У нас еще будет время пустить им кровь.
– Не терпится сделать это прямо сейчас, Тороний, – отозвался тот.
Вслед за пленниками всадники загнали во двор полсотни гиппарионов. Следом за ними в ворота втянулся обоз из нескольких повозок.
К прибывшим вышел человек средних лет в белой тоге с широкой синей каймой, расшитой золотыми нитями. На груди его блестела массивная золотая цепь, а пальцы украшали перстни с рубинами и изумрудами. Человека сопровождала красивая молодая женщина в таких же богатых одеждах и украшениях и еще трое мужчин, одетых попроще.
– На колени, скоты! – приказал капитан отряда пленникам. – Перед вами повелитель Хорума царь Ксеностос!
Не дожидаясь, пока пленные арамеи исполнят приказ, ногарские воины пинками и ударами заставили их опуститься на колени.
– Вижу, весенний сбор дани был удачен, Аксес, – удовлетворенно заметил царь, оглядев пленников.
– Можно сказать, что так, повелитель, – кивнул Аксес. – С деревень и поселков налог нынче невелик, некоторые вымерли начисто. Но нам удалось захватить этих грабителей, разоряющих твои владения.
Аррелий исподлобья взглянул на правителей Хорума. Взгляд его невольно задержался на спутнице царя. Судя по всему, это была царица, хотя по возрасту она годилась Ксеностосу чуть ли не в дочери. Аррелий даже приподнял голову, откровенно рассматривая женщину. Он словно любовался ее красотой, ощупывая взглядом стройный гибкий стан. Царица ответила пленнику таким же пристальным взглядом. Блеск в ее черных глазах лучше всяких слов сказал арамею, что при других обстоятельствах он без особого труда добился бы близости с этой женщиной.
Их обмен взглядами не укрылся от внимания Ксеностоса.
– Эй, раб! – окликнул он Аррелия. – Ты смотришь на мою жену, и мне это не нравится. Ты достоин того, чтобы тебе выкололи глаза.
Царица легонько коснулась плеча супруга и тихо сказала:
– Все эти рабы заслуживают гораздо большего наказания за свои преступления, но ведь целыми, не покалеченными они представляют гораздо большую ценность.
– К сожалению, это так, – вынужденно согласился Ксеностос и поморщился.
Снова скользнув взглядом по склоненным головам пленников, он произнес:
– Следовало бы подвергнуть их пыткам и казнить за разбой. Но мы поступим иначе. Продадим их в Хишимер, чтобы возместить ущерб от их грабежей.
При этих словах Аррелий сжал кулаки и стиснул
