убедился в правоте своих мыслей. Иван Владимирович, был уверен в своих взглядах еще задолго до того, как узнал о существовании Сталина и Лысенко, и умер в 1937 году, когда генетиков еще никто не преследовал.
Книги по истории были страстью Василия. Правда, Ключевского он никогда не читал и ничего о нем не слышал. В школе говорили о Татищеве, Карамзине, но про этого историка – ничего. Приступив к чтению, он понял с первой страницы, что эта история России совсем не такая, какую давали в школе. Словно с нее, как со сверкающей безделушки, сняли весь лак и позолоту, обнажив грубую суть. Встречая на страницах книги упоминания о своем городе и его жителях, Василий чувствовал, как для него стираются временные рамки и ограничения, и он вдруг начинает понимать поступки и дела соотечественников, как непосредственный участник этих событий. Ему стало понятно, почему центральный и кооперативный рынок, забыв истинный смысл, горожане уже полтора века называют «мужским» и «женским». Эти названия сохранились с того позорного периода истории России, в котором существовало крепостное рабство. На «мужском» рынке продавали крепостных рабов мужского рода, а на «женском» – разлученных с ними, жен и детей. Известно стыдливое признание Петра I, о том, что крепостных продают: «Яко скотов, чего во всем свете не водится». Пытки, которым подвергала своих крепостных Салтычиха, повергли в ужас даже императрицу. А что творилось в глухих местах России? Какие человеческие трагедии разыгрывались в «дворянских гнездах», кроме тех о которых он знал из истории и художественных произведений? Бобылев никак не мог понять, как великий народ, впервые заявивший о своей свободе на Куликовом поле, покоривший за неполных сто лет пространство от Урала до Тихого океана, вышедший победителем из многочисленных жестоких войн, позволил закабалить себя!
Ему представилась картина горящей помещичьей усадьбы. Языки пламени выхватывают из темноты фигуры вооруженных вилами и топорами крестьян. Двое казаков волокут упирающегося, со сбитым на бок париком, барина и бросают у его ног.
– Где Лена! – спрашивает грозно он. Барин хватает его за ноги:
– Не губи, все отдам.
Василий не сохранив равновесие, падает и кто-то из казаков, почти вплотную приблизив к нему, украшенное роскошными запорожскими усами лицо, кричит:
– Вставай парень, вставай!
Василий хочет встать, но не может. Лицо казака ему кого-то очень сильно напоминает, он пытается вспомнить и просыпается.
В нос ударяет острый запах еды. Перед ним смеющееся лицо одного из попутчиков, только что виденное во сне:
– Хватит спать, присоединяйся к нам, командир!
Василий свесил голову вниз. На столике, накрытом газетой, бутылка минералки, в окружении нехитрой еды, состоящей из рыбных консервов, колбасы, сыра, каких-то, явно домашнего приготовления, пирожков и громадного шмата сала.
– Не надо церемониться! Мы сами попадали в такие ситуации, когда хоть караси
