вида кровати, у изголовья которых стояли открытые тумбочки. На одной из кроватей сидела женщина лет тридцати пяти с худым, но не изможденным лицом, темно-серыми волосами, забранными в пучок, и колким взглядом. Этим самым взглядом она окинула новенькую с ног до головы и, хмыкнув, сложила руки на груди.
– Твоя комната, – сказал в спину один из тюремщиков. – Постель получишь позже, после того, как Его Высокоблагородие комендант лично выдаст напульсники. Изарель – твоя соседка. Выход за пределы крепости запрещен.
С этими словами тюремный охранник закрыл скрипучую дверь с небольшим решетчатым оконцем. Все. Отныне прежняя жизнь скромной падчерицы казначея закончилась.
Девушка прошла внутрь комнаты и села на пустую кровать. У нее не было с собой никаких вещей, потому что заключенным не полагалось их иметь, и на тумбочку рядом она посмотрела довольно скептически. Хотя у соседки в тумбочке и лежала какая-то одежда.
– Как тебя зовут? – спросила женщина прохладным голосом. Весь ее вид говорил о недоверии. От скрещенных в позе лотоса ног до красноречиво сложенных на груди рук.
– Меня зовут Амелия Фати, – тихо ответила арестантка, сжимая руками полы длинной юбки.
– Амелия, – медленно повторила женщина, пробуя имя на вкус. – Сколько тебе лет, Амелия? На вид не больше пятнадцати.
– Девятнадцать, – ответила та. Ей всегда давали меньше из-за маленького роста и худобы.
– Так что ты украла, Амелия? Хлеб из булочной? – спросила женщина так, словно пыталась ее оскорбить.
– Украла?
– Ну да? За что тебя взяли, недоросль? – уточнила заключенная, нетерпеливо всплеснув руками.
– За покушение на убийство, – ответила девушка нехотя.
«Вот сейчас и она начнет меня осуждать, посмотрит сузившимися глазами, в которых просквозит отвращение», – мелькнула болезненная мысль.
– Не может быть, – медленно проговорила женщина, и во взгляде ее вместо ожидаемого коктейля, обнаружилось лишь удивление.
– Почему?
– Врешь ты все.
Она откинулась назад, прислонившись спиной к стене.
– Это крыло для воровок и мошенниц. На последнюю ты не тянешь, как и на убийцу. Ты ж беспозвоночная, это сразу видно.
Амелия пожала плечами.
– Не скажешь, значит? – говорила Изарель, словно сама с собой. А девушке и правда не хотелось отвечать. Эта женщина производила опасное и бандитское впечатление. Падчерица уважаемого особничего к такому не привыкла. Глупая маленькая девчонка.
«Пора меняться, – подумала девушка, – тюрьма отныне – мой дом…»
– Ну и не надо, я сама скоро узнаю, – пробурчала Изарель.
– Я вообще не должна быть здесь, меня подставили, – тихо сказала Амелия, разглядывая гладкий камень пола.
На этот раз женщина захохотала.
– Все так говорят, недоросль. Все.
В
