охраны из альминов ниидов и нитхов, находящихся в боевой трансформации, прибыли в церемониальный комплекс, я едва держала себя в руках. Пустые сиреневые глаза чужака и его прекрасное тело, словно специально выставленное хозяином напоказ, очень сильно выбили меня из колеи. И так на душе было неспокойно, а тут еще и воочию увидеть реальную участь иссаэров… Участь сексуального раба для своих сородичей-самцов. А зная потребности нааганитов… И вспомнив их реальные размеры, однажды мной виденные… Да еще и представив количество этих желающих, потому что ты наложник в гареме у правящего лорда с его многочисленными отпрысками… Б-р-р-р… Рин и то лучше живется…
Поэтому и старалась, когда Анаишшш внес меня в главный зал торжеств, не искать глазами блондина-невольника, согнувшегося в позе подчинения теперь уже у хвоста Саффина, что-то презрительно ему выговаривающего, и дружную «семейку» водных и радужных, общающихся между собой и гостями в ожидании официальной части посвящения моих энов дому зеленых нитхов, а сосредоточиться на своих ньерах – третьем и четвертом лордах империи Амморан, – приветственно встретивших нас с Анаишшшем и малышами на специальном возвышении с роскошными, стилизованными под «изумрудное» кресло Дэйрашшша, широкими, сделанными явно под трансформированное тело нааганита диванчиками, рядом с которыми стояли две изумительные по своей красоте и богатому убранству детские колыбели с едва заметным свечением силового поля.
Детенышей положили в кроватки. Анаишшш и Дэйрашшш встали рядом с ними. Мое же место оказалось на сгибе эбонитового хвоста, покрытого красной чешуей, хозяин которого развалился на сиденье дивана, не забыв меня перед этим облапать и обнюхать, задав только один конкретный вопрос ненормально спокойным, явно недовольным голосом.
– Кто?! – Потому что кровавый зверь империи Амморан сразу же заметил и почувствовал, что его Альффин расстроена. Хорошо, что макияж наложницы мне сделали стойкий, и слезы его не испортили, но влага в глазах все еще блестела, ведь как я ни старалась не смотреть в сторону чужого иссаэра, но он все равно был слишком уж хорошо мне виден с возвышения – всего в десятке метров – белая сломленная «ворона» среди роскошно разряженных сородичей, с жадным интересом его разглядывающих, принюхивающихся. Змеиные ленты языков, пробующие воздух на вкус… Его вкус… Некоторые нааганиты даже иногда подползали и проводили похотливыми ладонями, с разрешения Саффина, по обнаженным сгорбленным мужским плечам, пропуская сквозь пальцы шелковистые локоны наложника, особенно линхи и алидды, а блондин даже и не вздрагивал. Похоже, он к этому привык… Но больше всего меня шокировало и задело то, что пока чужака осматривали и трогали, как на аукционе, Саффин в это время смотрел на моего Анаишшша и презрительно ему улыбался, пару раз порочно облизав свои растянутые в насмешке губы, словно показывая: «Вот твое место, а не лордство, видишь, и ты так же будеш-ш-шь ползать у моего хвоста». Взгляд, так похожий на взгляд Даирра, разве что без
