перед ним на колени. Даже нас, бесправных невольниц, никогда не заставляли вставать на колени. Господин Прожирани требовал только, чтобы мы кланялись и не заговаривали с ним без дозволения. Кико же была дочерью этого великана, а не рабыней!
– Встань и расскажи мне, что заставило тебя призвать силы нашего рода, – приказал кикимор.
– На меня напали эльфийки с жезлами природной силы, – встав, но по-прежнему смотря себе под ноги, проговорила подруга.
И она даже почти не солгала, только умолчала о некоторых деталях конфликта с беловолосыми красавицами.
– Что? – вопросил отец Кико. – У вас еще и расовое оружие допускается?
Возмущению кикимора не было предела. Под его гневным взглядом даже нара Ишаро инстинктивно отступила. Но ректор вовремя опомнилась, вспомнив, что она здесь главная, и гордо вздернула подбородок. Однако проскальзывающее в ее речи шипение выдавало крайнюю степень волнения.
– Эльфийские жезлы природных сил – это не оружие, а источник магической подпитки для находящихся вдали от родных земель студенток, – проговорила нара Ишаро.
– То же самое можно сказать и о родовой магии кикимор, тоже находящихся вдали от родных болот, – возразил ей отец Кико. – Однако ушастым… эльфам вы дозволяете пользоваться их искусственными приспособлениями, мою же дочь обвинили в нарушении правил академии за то, что она в трудную минуту обратилась к своим естественным силам. Это дискриминация. И что скажет на это ваш нарай, пропагандирующий лояльность по отношению ко всем расам, населяющим Асгаран? Пожалуй, я сегодня же спрошу его об этом, при личной встрече.
– Ну что вы. Не стоит лишний раз тревожить нарая Хроно из-за такого пустяка. Мы с вами вполне можем и сами решить это недоразумение, – подхватив мужчину под руку, принялась увещевать Ишаро. – Девочки, идите на занятия, – добавила она приторно-ласковым тоном.
– Иди, дочь. Я зайду к тебе позже, – произнес кикимор, с явным удовольствием кладя свою широкую ладонь поверх миниатюрной ручки ректора, вцепившейся в его локоть.
– У меня есть великолепные хмельные пиявки. Как раз для вас припасла, – игриво проговорила нара Ишаро, уводя мужчину обратно, в помещение ректората.
– Как же удачно Саламандрик сорвался, – расплылась в улыбке подруга. – Папочка наверняка даже попрощаться не зайдет.
– Неужели тебе его совсем не жалко? – спросила я у довольной кикиморы.
– А почему я должна его жалеть? Он мне прямо сказал, что я ему не нужна. Если бы родился сын, то признал бы, а очередная кикимора ему на Загорских болотах ни к чему. И мне тогда, между прочим, всего восемь лет было. Прибежала обнять наведывающегося раз в год папочку, а он меня как мавку оттолкнул, – обиженно ответила Кико.
– Прости. Но я имела в виду Салимо, – чувствуя неловкость, пояснила я.
– А этого неуравновешенного последыша я тем более жалеть не собираюсь! – воскликнула соседка. – Знала бы ты, сколько он мне нервов попортил
