этой мысли Лираэль снова насупилась. Морщинки на лбу никуда не девались, даже когда она терла их пемзой в горячей ванне. Девушка нырнула в длинный бассейн; от холодной воды захватило дух, и только тогда лоб разгладился.
Но морщинки появились снова, пока Лираэль причесывалась перед общим зеркалом в раздевалке рядом с бассейном. Зеркало представляло собою прямоугольник из посеребренной стали, восьми футов в высоту и двенадцати в ширину, изрядно потускневшее по краям. Позже в этом зеркале отразятся как минимум восемь девочек-сирот из числа тех четырнадцати, что живут сейчас в Палатах Юных.
Лираэль терпеть не могла смотреться в зеркало одновременно с другими, ведь тогда бросалось в глаза еще одно ее отличие от всех прочих. У большинства Клэйр была смугловатая кожа, быстро темневшая от загара на склонах ледника до темно-каштанового оттенка, белокурые волосы и светлые глаза. На этом фоне Лираэль выделялась, точно бледный сорняк среди ярких цветов. Ее белая кожа не загорала, а сгорала; глаза были темными, а волосы – еще темнее.
Она знала, что, скорее всего, походит на отца, кто бы он ни был. Ариэлле так и не назвала его имени, и это тоже стало позором для ее многострадальной дочери. У Клэйр часто рождались дети от заезжих мужчин, но при этом они обычно не покидали ледника, чтобы отыскать их, и не скрывали, кто отец ребенка. И почему-то от таких союзов на свет появлялись почти всегда девочки. Светловолосые, с орехово-смуглой кожей и светло-голубыми или зелеными глазами.
Все, за исключением Лираэль.
Но, сидя перед зеркалом в одиночестве, Лираэль могла обо всем этом не вспоминать. Она сосредоточилась на расчесывании: по сорок девять движений расческой сверху вниз с каждой стороны. Девушка постепенно обретала надежду. Может быть, именно сегодня – тот самый день. Может, четырнадцатый день рождения ознаменуется самым лучшим из подарков – даром Прозрения.
И все равно Лираэль предпочла позавтракать не в средней трапезной. Клэйры в большинстве своем столовались там, так что ей пришлось бы сидеть за столом с девочками на три, а то и на четыре года младше, выделяясь, как репейник на ухоженной цветочной клумбе. Одетый в синее репейник. Все ее ровесницы уже носят белое и сидят за столиками коронованных и признанных Клэйр.
Вместо этого Лираэль пересекла два пустынных коридора и спустилась по двум лестничным пролетам, что спиралями вились в противоположных направлениях, в нижнюю трапезную. Там столовались торговцы и гости, приезжающие просить Клэйр заглянуть в их будущее. Единственные Клэйры, что там окажутся, – это дежурные по кухне или на раздаче.
А может, и еще кто-нибудь. Лираэль в глубине души надеялась, что явится Глас Девятидневной Стражи. Спускаясь по последним ступенькам, Лираэль живо представляла себе, как это произойдет: Глас торжественно шествует вниз по главной лестнице, звонит в гонг, затем останавливается и возвещает, что Девятидневная Стража провидела ее – провидела Лираэль! – в венчике из лунных
