style="font-size:15px;"> – Деньги за ночную группу уплочены, – мрачно буркнула Ираида, – я никакого права не имею возражать, хотя ясное дело, что ребенку лучше дома, чем тут. Любая мать, даже такая, как… Впрочем, ладно, хорошо хоть догадалась записку написать. Эх, ну и люди.
Не желая вступать в разговор с обозленной бабой, я вежливо сказал: «До свидания» – и пошел к двери.
– Эй, постойте-ка! – воскликнула Ираида.
Я обернулся.
– Слушаю вас!
– Ну офигеваю прямо, – взвизгнула она, – просто цирлих-манирлих. Вас Павлом зовут?
– Иваном Павловичем.
– А, значит Соня спутала. Она все говорит: «А про Павла рассказывать ни-ни!» Неужели вам не стыдно?
– С какой стати я должен испытывать душевные муки, – удивился я, – я ничего плохого не сделал!
– Ладно тебе, – махнула рукой Ираида, – Люся дочку запугала, та дома как могила молчит, а сюда придет и мне рассказывает. Зачем в семью влез? Некрасиво это! Девочку к себе привязываешь, подарки даришь. Уж и не знаю, как такое поведение назвать. Позавчера Соня куклу приносит, эту, как ее, Барби. Дает мне и шепчет: «Спрячьте на полку».
Ираида удивилась и отчего-то тоже шепотом поинтересовалась:
– А зачем ее убирать? И почему ты в детский сад дорогую игрушку притащила? Вдруг кто сломает. Давай положим в шкафчик, а вечером домой заберешь.
– Нет, – озираясь, ответила малышка, – мне ее дядя Павел подарил, нельзя к себе нести, вдруг папа спросит, откуда Барби взялась? Пусть пока тут посидит, а потом мама за дядю Павла замуж выйдет, и я ее заберу.
Ираида сначала оторопела, а потом спросила:
– Твоя мама надумала развестись с папой?
– А чего с ним жить, – по-взрослому ответила девочка. – Копейки приносит, а его за это кормить, одевать и обстирывать надо. Да еще на маму бросается, кричит: «Убью, зараза».
Я с легким изумлением слушал нянечку. Лично у меня создалось впечатление, что Люся очень встревожена судьбой Виктора – пока мы ехали в милицию, на ней просто лица не было.
– Так что, мил-человек, зазря ты в чужую семью лезешь, – с осуждением закончила Ираида, – дитя у них, тебе девочка чужая, как ни прикидывайся – родной не станет. Оставь их в покое, найди себе незамужнюю. Нехорошо!
– Вы ошибаетесь, – непонятно по какой причине я попытался разубедить няньку, – я не имею никакого отношения к Люсе.
Следовало просто молча уйти, но меня отчего-то потянуло оправдываться.
– Ага, – скривилась Ираида, – а то записки чужие люди носят? Ваще обнаглел, в садик явился! При живом отце.
– Поверьте, я сегодня впервые в жизни увидел Харченко, – продолжал бубнить я.
Ираида сморщилась. Я слегка растерялся, может, стоит рассказать про арест Виктора? Но вдруг Люся не хочет, чтобы о задержании супруга знала каждая собака? Да и с какой стати я обязан давать отчет няньке? Просьбу Люси я выполнил, а уж на семейные секреты госпожи Харченко мне абсолютно наплевать.
Я повернулся и пошел к двери.
–
