когда Вальтер взял ее за локоть:
– Пошли. Нам пора.
– Пора, – убитым тоном повторила девушка. – Ага… Только…
– Тебе его жалко? Но ведь…
– Ты ничего не понимаешь. – Она притопнула ногой. – Левка такой ранимый… такой неприспособленный… Он никогда со мной не расставался. Для него это стресс. После пяти лет взять и отдать…
– Но ты же сама…
– Что ты все заладил: «сама» да «сама»! Уйди! Чурбан бесчувственный! – Лилька готова была расплакаться.
Валька, конечно, хороший друг, но иногда он просто бесит. Нет бы обнял, по голове погладил, утешил как-нибудь! Неужели он не понимает, как она сейчас нуждается в утешении? Неужели не знает, как надо поступать с плачущей девушкой? Вот Виктор Вагнер, наверное, сразу бы понял…
– Лиль, ну ты чего? Не плачь, Лилия! – Он слегка дотронулся до ее руки. – Не надо так!
– А как? – разозлилась девушка, потому что парень ничего не делал из того, чего она ждала. То есть не обнимал, по голове не гладил, не утешал по-всякому и вообще что там еще мужчины обязаны делать…
– Не знаю… – растерялся он.
– Не знаешь – иди учись, студиозус! В академиях такому не научат, – ввернула она присловье ведьмы и сорвалась с места.
Тоже испытанное средство. Мужчина должен сорваться вдогонку за плачущей женщиной… а не стоять, тупо хлопая глазами. Нет, Валька, он…
Девушка завернула за угол – мелькнула мысль спрятаться ото всех – и внезапно налетела на кого-то, кого за пеленой слез не сразу рассмотрела. Поняла только, что это мужчина, высокий, в темном костюме, – и она с разбегу уткнулась носом ему в грудь.
– О боги! – выдохнул тот, подхватывая девушку за локти. – Студиозус Зябликова? Что случилось? На вас лица нет…
На Лильке действительно не было лица. Запрокинув голову, она во все глаза смотрела на Виктора Вагнера, в чьих объятиях неожиданно оказалась. Надо же было такому случиться? Точно говорили на лекциях по теологии – все в мире взаимосвязано и стремится к равновесию. Если сейчас тебе плохо, значит, это либо компенсация за то, что еще недавно было хорошо, или, если плохого слишком много, значит, жди чего-то хорошего, что уравновесит. И если у тебя судьба счастливая, значит, у кого-то несчастная, а вместе все равны и на одном уровне.
– Я… я… – залепетала она, не сводя с любимого преподавателя глаз.
– С вами все в порядке? Вы плакали? Отчего?
– Просто так. Я… – О боги, надо срочно что-то придумать. – Я просто расстроилась…
– И чем же таким?
– Ох, все так навалилось, все так запуталось. Я просто не знаю, как объяснить, – отчаянно бормотала Лилька.
– По поводу практики?
– И практика, и зачеты… и вы, – вырвалось у нее.
– А что я?
– Ну… – Девушка почувствовала, что краснеет. В кои-то веки ей представилась возможность пообщаться с самим Виктором
