своей группе. – Подойдите и получите списки того, что вы должны приобрести и сделать за оставшиеся три дня.
Лилька «вежливо» поднялась первой. Пусть парни лишний раз продемонстрируют свое хорошее воспитание, пропустив девушку вперед. Она подошла и, взяв листок, уже открыла рот, но профессор нетерпеливо отмахнулся – мол, не задерживайте. Девушка отошла, но тут же сообразила, как привлечь внимание преподавателя.
Вернувшись на свое место, она сделала вид, что внимательно читает список.
– Мэтр Вагнер! – вскинула руку, требовательно помахав ладошкой.
– Да?
– Мне тут кое-что непонятно. Вы можете подойти?
– Что именно вам непонятно? – Он не спеша сошел с кафедры.
– Вот тут в списке… Эти вещи брать обязательно?
– Какие? – Вагнер все-таки подошел и наклонился над листком, который девушка нарочно держала так, чтобы они оказались как можно ближе друг к другу. Ему даже пришлось опереться ладонью на спинку ее сиденья. Подстриженные по последней моде волосы упали на гладко выбритую щеку. Лилька даже невольно вытянула губы трубочкой – так ей захотелось поцеловать мужчину. И от него исходил такой приятный запах… Цветы и мускус… мм…
– Вот это. – Она наугад ткнула пальцем в список.
– А что вас не устраивает в наличии сапог и теплого плаща?
– Но они же тяжелые! Если тащить еще и их, то…
– Студиозус Зябликова, смею вам напомнить, что это – одежда. Одежду вы наденете. Я понятно объясняю? Впрочем, если вам угодно, можете пройтись по кладбищу в туфлях.
– Извините. – Она захлопала ресницами. – Я просто подумала, что… Какой у вас одеколон интересный! Хм… – Она потянулась вперед, выразительно принюхавшись, и с некоторым недоумением и удивлением заметила на его лице признаки растерянности и даже какой-то обиды.
Потом на глаза профессора навернулись слезы. Он сделал еще один глубокий вдох и внезапно чихнул.
– Что с вами? – Лилька заботливо схватила его за запястье. – Вы простыли? А как же наша практика?
Виктор Вагнер помотал головой, силясь отодвинуться, но расчихался так, что вырваться не смог.
– Вам нехорошо? – уже начала беспокоиться девушка, хотя внутри у нее все ликовало. Вот сейчас она проявит себя такой заботливой, нежной, любящей, что сердце симпатичного холостяка дрогнет.
– Мне… нет. – Виктор Вагнер закрыл лицо свободной рукой. – У вас дома есть какое-то животное, студиозус Зябликова?
– Э-э… кошка… кот.
– Кот? – Из глаз профессора брызнули слезы, и он вывернул кисть, освобождая руку. – Кот! У меня аллергия на кошачью шерсть!
Махнул на ошеломленную студентку рукой, чихнул еще раз, потом захрипел, словно ему перестало хватать воздуха, и со всех ног бросился к окну, распахивая створку и высовываясь наружу чуть ли не по пояс.
– Профессор! Профессор, что с вами? –
