ты Врата открыл, коли силы не знаешь? – эльфина стояла совсем близко и дышала на вампира. А он наоборот, затаил дыхание. И молчал. Потому что не знал, что ответить. – Молодец, что путь правильный выбрал. Не погнался за магией черной ради спасения своего. Не лишился и воли потому. И душа с тобою, вижу. Пойдем… Помогу я тебе, гематит. – эльфийка уронила легкую улыбку, глядя на его черные волосы. Кейн молча последовал за ней. Спрашивать про скользящие уже по небу лучи не стал.
Они вышли из леса уж так странно быстро, что и тут Сальватор заподозрил магию. И вышли в незнакомое место. Открытое поле. Изумрудно зеленое. И несколько разбросанных по нему камней. А солнце уже окрасило первыми малиновыми лучами небосвод. Кейн стал жмуриться.
– Дай руку мне. Чтобы солнце тебя не тронуло, его часть в тебе будет. Стерпи только. И душу твою я за солнечным светом сохраню, без вреда, без плена. Просто рядом. Дай мне символы любви родителей твоих. – эльфина вела Кейна за руку и уложила на один из камней. Сняла с его запястья намотанные цепочки. Они оставили глубокие бордовые следы на руке. Кейн лежал на холодном камне и смотрел в светлеющее небо.
Прозвучала песня. Эльфина пела. Голос был чист, как горный родник. Камень вдруг завибрировал под каждую высокую ноту её голоса. Он словно подпевал. Солнце поднималось. Его лучи неумолимо ползли к камню. Спиной Кейн уже ощущал, как скала под ним нагревается от неведомой силы. Он крепко зажмурил глаза, которые уже стало пощипывать от наступающего дневного света. Вибрации голоса и камня нарастали. Лучи приближались. Он чувствовал это кожей, которая стала гореть, но пока только нагреваясь. Потом ему на грудь легло что-то холодное. Это его два Креста. И на самом высоком звуке голоса эльфийки солнечный луч коснулся тела Сальватора, причиняя нестерпимую боль. Но он терпел. Он сосредоточился на хрустальном голосе эльфины. Солнце жгло, будто проникая в самое сердце. Кейн даже не пытался открыть глаза. Ему казалось от этого жуткого ощущения, что он уже весь сгорел и теперь догорает его сердце, открытым комком крови и плоти. Боль была не просто нестерпимой, а чудовищно адской. И в один миг все прошло. До того, как он бы захотел молить о пощаде. Все прошло… Длилось всего несколько секунд… Кейн все ещё не открывал глаза… Он вдруг почувствовал то… уже забытое… почти забытое… Он почувствовал кожей солнечное тепло… Он не дышал. Не потому что не мог, а просто затаил дыхание… Потом услышал серебристый смех эльфийки. Она забавлялась, глядя на вампира, что лежал на солнце, и жмурился. Сальватор открыл свои стальные глаза и посмотрел на девушку.
– Вставай… – поманила она рукой. – Вижу я теперь судьбу твою. Не просто тебя сюда сила отправила. Спаси жизни, те, что сможешь. Вплетись в узор картины этого мира, как тысячи других нитей жизненных, даруя каждая свою каплю океану. Ищи себя, Кейн…
С последними затихающими словами эльфина словно растворилась, исчезая где-то в золоте солнца и изумруде листвы.
– Больно же… –
