На новое, Леночка. На новое. А что за места, если бы только видели. Горы до неба. Бурные перекатистые реки. И в них таймени, хариусы! Вы знаете, что такое хариус? (Л е н о ч к а отрицательно качает головой) Ну-у! Тогда вы ничего не знаете. Вам обязательно надо попробовать.
Хариусы
ЛЕНОЧКА: Вы опять шутите, Иван Савельевич. Разве здесь можно купить хариуса, да еще живого. Мороженная треска, морской окунь…
САВЕЛЬЕВ: Разумеется! Чтобы отпробовать хариуса, нужно поехать с нами.
КОВАЛЬЧУК (подходит к ним): А хорошо бы. Мы опять были бы рядом, как в Волжском. Вы не забыли наш город?
ЛЕНОЧКА: Разве можно его забыть? Для меня тогда вся Волга была представлена вашим городом. Ведь Володя уехал туда на шестой месяц после нашей свадьбы. Я должна была поехать за ним, но все боялась. Вы там строили гидростанцию, большую, необыкновенную. Вся страна следила за вами. Володя писал мне письма, звал. Я бы, наверное, так и не собралась, но он, вдруг, прислал телеграмму: «Двадцать седьмого праздник приезжай обязательно».
КОВАЛЬЧУК: И вы поехали…
ЛЕНОЧКА: Да. Сначала я думала, что директор не отпустит меня…
САВЕЛЬЕВ: А он…
ЛЕНОЧКА: Он сказал: «Езжайте. Все-таки историческое событие».
КОВАЛЬЧУК: Двадцать седьмого было затопление котлована.
ЛЕНОЧКА: Да. А выглядело все действительно как праздник. Я отлично помню. И гулкие репродукторы, и слова приветствий. Помню, как кружил самолет, сбрасывая листовки. А какая масса народу собралась. На площади не хватало места. Люди гроздьями обвешивали башни подъемных кранов, взбирались на высокие песчаные насыпи. Помню, как стало тихо, когда раздалась команда: «Приготовиться к взрыву!..». А потом блеснуло пламя и в синее небо взметнулся черный трезубец земли и дыма. А когда в котлован вырвалась первая струя, вокруг закричали «Вода!», а я почему-то стала обнимать Володю и говорить ему: «Милый, хороший…». И мне было ни чуточки не стыдно, потому что вокруг тоже обнимались. А потом все закричали «ура» и побежали навстречу воде. И я бежала со всеми, налетела на милиционера, смешно, правда, и бежала дальше. Я боялась потерять Володю и в то же время ничего не боялась. Это был необыкновенный порыв.
КОВАЛЬЧУК: Чудесная жизнь у нас там была. А потом вы оба так неожиданно снялись и уехали.
ЛЕНОЧКА: У нас должен был появиться маленький и без мамы мне было бы очень трудно. Володя тогда очень тосковал по Волжскому. Все порывался куда-то, говорил, что там был окружен людьми и сам был в центре людей, а здесь ему не с кем даже словом перемолвиться. Вы не представляете себе, сколько сил я истратила, пока стала его единственной слушательницей, советчиком и ответчиком. Он очень любил меня тогда (с грустью), больше чем сейчас. На работе он за день успевал так соскучиться, что стремился домой не дожидаясь товарищей. Я была с ним неотступно, ходила в клуб, в гости, даже пыталась ездить на рыбалку. Но там было холодно, мне не понравилось. И он тоже перестал ездить. Вот только с мамой у них не получилось.
САВЕЛЬЕВ:
