внимании. Так длилось до тех пор пока он не получил повестку в армию.
В свой последний вечер, когда все выпив за его будущую службу, уже разбежались по домам, Наталья Андреевна попросила Диму задержаться и доделать работу, которую он не успел завершить в течение рабочего дня. И уже выходя из комнаты сказала:
– Глупый мальчишка, неужели ты так и не понял, что эти сучки все это время издевались над тобой…
Дочертив какую-то ерунду Дима собрал вещи, потушил свет и пошёл пешком вниз по лестнице, попрощался с сонным вахтёром и вышел на улицу. Он не успел сделать нескольких шагов, как почувствовал, что кто-то взял его под руку и повернувшись, увидел рядом с собой Наталью Андреевну.
– А почему вы здесь? – удивлённо спросил Дима, и попытался высвободить руку.
– Потому что хочу… Хочу пригласить тебя к себе домой, – она пристально посмотрела ему в глаза. – Пойдем… Тут недалеко.
Дима все прекрасно понял и ему понравилось, что Наталья Андреевна не стала выдумывать всякие глупости про чай и свежий тортик, про капающий кран или сломавшийся выключатель. В её молящем взгляде было столько грусти и надежды, что он не мог не согласиться. Что может быть лучше такой пары – опытная женщина, истерзанная долгим воздержанием и мальчишка, мечтающий наконец, воплотить в реальность все свои юношеские сексуальные фантазии.
Как ни странно, но дома у Натальи Андреевны действительно были и чай, и свежий тортик, и ещё бутылочка португальского Портвейна. Дима уселся на диване и следил за тем, как хозяйка суетливо накрывала на стол.
– Дима, разлей вино, пожалуйста, – сказала Наталья Андреевна. – Только мне чуть-чуть, а то пьянею от одного бокала…
– За что будем пить? – спросил Дима.
– За любовь…, – ответила она, и снова многозначительно посмотрела ему в глаза.
– За любовь в широком понимании этого слова?
– Нет… За мою любовь…, – смущённо произнесла Наталья Андреевна. – Я понимаю, что веду себя как дура… Понимаю… Но ничего не могу с собой сделать… Я так устала от одиночества… Ты себе представить не можешь, что это такое каждую ночь ложиться в холодную и пустую постель, а утром просыпаться в слезах, приводить себя в порядок, идти на работу и делать вид, что у тебя все хорошо… Прости меня, зря я наверное все это затеяла.
Она поставила нетронутый бокал на стол, закрыла лицо руками и заплакала. Дима подошёл к ней сзади и обнял за плечи. Наталья Андреевна резко повернулась, обвила шею руками, коснулась губами его губ и не почувствовав отторжения, страстно впилась в них в долгом поцелуе. Дима повалил её на диван и начал дрожащими руками расстёгивать блузку и тискать, ещё закованные в лифчик груди, неумело пытаясь высвободить их из этого плена.
– Подожди… Подожди, дурачок…, – шептала Наталья Андреевна.
