Мы будем осторожны, очень осторожны…»
Он ничего не понял, этот Анатолий. Он был наивным романтиком, ему хотелось отдать свою любовь синеглазому несчастному мальчику. Он и не думал, что такая любовь не всеми может быть принята. Он считал, что уродство мальчика вполне соответствует уродству его любви. Два уродца, отвергнутые всеми, они обязательно должны понять друг друга. И он сделал навстречу первый и решительный шаг…
Поскольку Бог не наградил его воображением, он решил сделать то же самое, что сделал с ним его учитель когда-то. Он искренне считал, что это единственный способ знакомства, сближения, своеобразный пароль… Он спрятал его брюки после бани и, дождавшись, когда все уйдут, закрыл дверь на задвижку, протянул ему пропавшие штаны, а потом подошел и прижался губами к его рту. Волк замер так же, как и он когда-то. Анатолий возликовал: все повторяется… Он провел рукой по теплой спине Волка, по животу, нырнул под брюки…
Но это было все, что он успел запомнить. Сашка замер совсем по другой причине, чем подумалось воспитателю. Белые всполохи запрыгали перед его глазами, а движение омерзительной руки воспитателя превратило эти всполохи в белое пламя, лишившее его рассудка… Никто так и не узнал, что же произошло в остывающем предбаннике. Слышали только бешеный рев Волка, глухие удары… А когда взломали наконец дверь, то Волк выгибался в дугу на каменном полу и хрипел, брызгая белой пеной. Толик тихо лежал в другом углу.
Волка увезли в «скорой помощи», а воспитателя – в другой машине. Ему не нужна была помощь. Его затылок превратился в сплошное кровавое месиво…
Пошли разговоры, что воспитатель приставал к Волку. Всплыло что-то в этом роде на допросах знакомых Толика. Волк за все время не произнес ни слова. Для его допроса пригласили специального следователя, который умел обращаться с глухонемыми. Но Волк ни разу даже не качнул головой.
Так все его планы ухнули в небытие. ФЗУ, запланированный на осень побег в родной город, встреча с Дашкой – все это на три года было окружено колючей проволокой. Его снова сочли малолетним и отправили в колонию под Колпино.
10
Марк открыл глаза ранним утром, как только отворилась дверь. Он сел и внимательно посмотрел на вошедшую медсестру, которая застыла на пороге от ужаса. Молодая девчонка, что с ней разговаривать.
– Где я?
– В больнице, – пролепетала она, и в ее лице не осталось ни кровиночки.
– И что со мной было? Почему ты так на меня смотришь?
Девушка чуть не плакала, и ему стало жалко ее.
– Позови главного.
Она зазвенела бутылочками с лекарствами, выскочила, побежала по коридору. Марк внимательно осмотрелся: на окнах были решетки, странно. По крайней мере можно сказать с уверенностью, что это не вытрезвитель. Вошел
