поддержки. Аргументом было: чем больше различных правозащитных групп будет, тем лучше.
Для меня идея создания такой группы стала категорическим императивом. И когда я предложил её Якунину, то он с готовностью поддержал её, поскольку сам пришёл к такому же мнению.
27 декабря 1976 года мы, то есть Якунин, наш друг иеродиакон Варсонофий и я собрали у меня на квартире пресс-конференцию, где была представлена Декларация о создании Комитета защиты прав верующих и распространены первые документы этого Комитета.
Наша группа работала очень активно, собирая и распространяя документы о положении верующих в СССР и о правовых нарушениях в отношении верующих. Документы предоставлялись всем желающим, в том числе и иностранным корреспондентам. Мой домашний адрес был указан в качестве адреса Комитета. Этот адрес был озвучен по радио, по иностранному радио, разумеется. И вот, со всех концов страны, не только из Москвы приезжали к нам верующие, как православные, так и других христианских конфессий с жалобами на произвол местных властей. В основном притеснялись наиболее активные верующие. Например, если собиралась группа, обратившаяся с просьбой открыть в их местности православный храм, то местная милиция и прочие власти очень оживлялись, и такие верующие не только подвергались угрозам с их стороны, но и реально могли лишаться работы и даже свободы, в случае, если угрозами их не удавалось сломить и заставить отказаться от осуществления их законного права на открытие храма и проведения богослужений. Можно было оказаться не только в тюрьме, но и в психиатрической больнице. Такие случаи нами описывались и составлялись соответствующие обращения в высшие органы власти. Иногда мы в порядке обсуждения писали критические замечания о правовом состоянии религии. Так, например, советским гражданам был предложен для обсуждения проект закона о народном образовании, содержащий явные внутренние противоречия, и противоречия с основными законами страны, что, в случае его принятия в Верховном Совете правовым образом, препятствовало бы осуществлению права верующих на воспитание своих детей в соответствии с их религиозными убеждениями, так как основой воспитания и образования в СССР провозглашалось в этом проекте марксистско-ленинское материалистическое мировоззрение. Составляемые нами документы, как я уже сказал, широко распространялись, в том числе передавались и иностранным корреспондентам, что делало их достоянием мировой общественности и содействовало созданию реальной картины положения свободы совести в СССР.
В США нашлись издатели наших документов. Всего было издано двенадцать томов и подготовлен ещё один том.
Времена тогда были сравнительно «вегетарианские», по сравнению с предыдущей практикой взаимодействия Государства со своими гражданами, и власти очень долго не хотели нас сажать туда, где
