пожитки на перрон.
На них с удивлением смотрели черные и смуглые, ослепительно белые и буро-красные люди, съехавшиеся сюда со всех концов СССР. Несколько зевак остановилось у горы из их вещей, Лариса готова была отразить любое посягательство на их собственность (перед отъездом служебные женщины говорили ей, что на юге полным-полно воров и бандитов, что надо быть очень осторожным, а то украдут все вещи или девочек).
Но никто не посягал, а лишь глазели на трех почти одинакового роста подростков, которые зачем-то навезли в жаркие края столько всякого хлама: палатку еще можно было понять, но вот ватные одеяла…
Лариса еще в городе составила маршрут. Теперь, следуя ему, им надо было пересесть на электричку и проехать до станции Келасури, там и палатку было, где поставить, и река недалеко.
Эту станцию они проехали, потом перегружали вещи на электричку, идущую в обратном направлении.
А когда, наконец, очутились на берегу моря на специально отведенной площадке для палаток, то долго сидели на своих мешках и одеялах обессиленные, не веря, что все уже закончилось.
Берег был грязным, вокруг валялась бумага, и море здесь было какое-то обыденное, как выскобленный старый кухонный стол.
Страшно захотелось назад, домой, в Ленинград.
У девочек Лариса снова увидела в глазах испуг, отчужденность, сердце ее надрывалось. Они мечтали о красоте, а тут была свалка мусора, грязный песок и море – плоское, неживое, равнодушное.
– Все, девочки, – сказала, вскакивая с рюкзака Лариса. – Теперь для начала – купаться.
Ей представлялось, как они приедут и сразу с разбега бросятся в теплые ласковые волны. А тут брели по берегу – как на каторгу. Море казалось враждебным и от этого холодным и неприятным.
Ирина потрогала воду ногой и отдернула ее с отвращением, будто там лежала мокрая скользкая змея.
Оля присела на корточки и погладила воду рукой. Лариса смотрела на своих девочек, с ужасом видела, какие они худющие и неприкаянные. Чужбина возвела забор даже между ними. После того, как приехали, ни слова еще не произнесли ее девочки.
Все трое были одеты в красные купальники (Ларисе перепали они от бассейна) и казались из одной команды. Даже прически «под мальчика» у них были одинаковые.
Лариса первая вошла в воду и ощутила непривычное жжение, будто ее обмахнули крапивой.
– Смотри, мама, медуза, – закричала в ужасе Оля. – Осторожно, а то ужалит.
И действительно, в воде было полно медуз. Они словно ждали свои жертвы, помахивая нагло-уверенно жалящими зонтиками.
Ларисе стало нехорошо.
Захотелось кинуться назад, собраться и немедленно уехать.
И вдруг она сообразила, в чем дело. Они ведь привыкли к бассейну: там вода всегда хлорированная и чистая. Да и пространство ограниченное, вокруг стенки, а здесь вон сколько воды, есть куда плыть – и никакой хлорации.
– Ну, доченьки! – крикнула отчаянно Лариса
