высматривая свои трусы.
– Совершенно с тобой согласна, – невинным голосом сказала Вика, выуживая из кучи одежды свою рубашку и его трусы. – Хотя и не знаю, что это означает.
– Хрен – это такой национальный русский овощ, – буркнул Виктор, натягивая трусы. – Пошли!
Они бегом миновали коридор («Ну словно дети малые!»), слетели по лестнице («Боги, вы не забыли, сколько мне лет?») и ворвались в зал, где их встретил невозмутимый Макс («Ну ты понимаешь, Макс?»). Макс был тщательно выбрит и одет, пах кофе и коньяком, в левой руке держал огромную сковороду, в правой половник, а в зубах дымящуюся сигарету.
– Доброе утро, – сказал он своим глубоким басом.
– Привет-привет! – стараясь не показать смущения, бодро откликнулся Виктор.
– Хай! – пропела Вика, стремительно смещаясь к Максу и целуя его в щеку.
Макс поднял левую бровь и несколько неуверенно поинтересовался:
– Кажется, все в порядке?
– Ну конечно! – ответила ему Вика и без перехода спросила: – Как наша девочка?
– Твоими молитвами! – Макс пожал плечами. – Она все время спит.
– Сейчас взгляну. Подожди, милый! – И Вика скрылась за дверью комнаты, в которой лежала Лика.
– Дай закурить, что ли, – сказал Виктор, чтобы что-нибудь сказать. Он чувствовал себя неловко, стоя почти голым посреди зала.
– Последняя, – сказал Макс, протягивая пачку.
– О! Я же тебе обещал, – обрадовался Виктор. – Сей минут, амиго. – Он взбежал по лестнице обратно на второй этаж, и уже не торопясь, пошел к своему импровизированному складу. Коробка с сигаретами «Мальборо» лежала на шкафу. Он достал ее, понюхал, пожал плечами и пошел обратно. На все про все ушло не больше пяти минут, но прятаться от Макса Виктор посчитал глупым. Одеваться тоже.
Спустившись, он торжественно поставил коробку на стол, оторвал заклеенную скотчем крышку и достал из коробки блок. Подошел Макс, посмотрел, как мучается Виктор, пытаясь содрать с блока целлофан, молча забрал блок и, вытащив из кармана перочинный нож («Вот обстоятельный человек! – восхитился Виктор. – Успел найти где-то»), вскрыл упаковку одним точным движением. Комнату наполнил запах сухого табака.
– Н-да, – сказал Макс и открыл пачку. – Кстати, ты когда последний раз был в этом Зазеркалье?
– В шестидесятом, – поняв, о чем спрашивает Макс, ответил Виктор и взял предложенную сигарету. – Суховата, конечно.
Он закурил от протянутой Максом спички, затянулся и выпустил дым. – Говно, но курить можно.
– Можно, – согласился Макс. – Когда выбирать не из чего. Ну и как они там?
– А чего им? – Вики все не было, и чтобы не маячить посреди зала, Виктор присел на столешницу. – Они, Макс, Адольфа раскатали еще в сороковом.
Макс удивленно поднял брови:
– И?
– И построили социализм с человеческим лицом, выдающим славянское происхождение оного. Лица, я имею
