приметила меня сразу, потрепала по щеке, придирчиво осмотрела со всех сторон. Потом приходил доктор, который подтвердил мое здоровье, и в тот же день меня забрали от матери.
Кроме публичных домов старуха содержала еще и школу, именно там меня обучали наукам и манерам до двадцати лет. А три года назад учеба окончилась, и Марджери пригласила меня, юную и дрожащую, как лань, на беседу с чаем. Конечно же, мне сказали, что годы счастливого детства теперь надо отработать и оправдать вложенные средства. А еще то, что мою девственность продали с молотка за огромные деньги и теперь моя судьба зависит от того, как хорошо я обслужу первого клиента.
Сразу после разговора, уже находясь в одиночестве, я перестала изображать невинность и взяла себя в руки. В конце-то концов, я всегда знала, кто я такая и чем мне грозит потеря «девичьей чести», а уходя от меня на следующее утро, довольный клиент вовсю нахваливал тетушке Марджери ее воспитанницу.
Тем же вечером меня поселили в самое элитное публичное заведение Прайма.
Здесь не было душных комнат с грязными диванами, вонючих сигарет и дешевого алкоголя. Тут у каждой девочки был свой дом, где она была хозяйкой. Лучшие куртизанки страны жили здесь по соседству друг с другом.
Самый высокооплачиваемый дом радости занимал целый квартал столицы, который в простонародье назвали Кварталом Продажных Дев.
Я же называла его городом в городе. Со своими правилами и законами.
Днем Марджери разрешала нам выходить гулять по столице, ночью же мы были обязаны работать.
Но меня воротило от этой жизни. От лживого лоска, богатства и похоти в глазах бесконечных клиентов. Я мечтала о своей жизни вдали от всего этого и помнила свою мать, которую так и не видела с того дня. О которой знала лишь то, что она умерла через несколько лет после нашей разлуки. Причин я не знала, мне обо всем рассказали уже как о свершившемся факте.
В тот момент я поклялась, что не буду любить и уж тем более рожать в подобном рабстве. Мои дети не должны повторить мою судьбу.
Первый побег казался мне слишком простым, глупым и беспечным. Я просто решила не возвращаться после дня в городе на свое «рабочее место».
Но едва последние лучи солнца скрылись за горизонтом, мое тело пронзило такой нескончаемой и нестерпимой болью, что я грызла землю, не в силах ее побороть, и ползла несколько миль на коленях к ненавистному Кварталу Продажных Дев.
На пороге «моего» дома ждала старуха Марджери.
Она равнодушно позволила мне проползти мимо нее, толкнуть рукой и без того открытую дверь и без сил рухнуть в холле на пыльный ковер, словно нашкодившей собаке, наказанной хозяином.
Марджери молча склонилась надо мной и провела пальцем по злосчастным строчкам договора найма, который подписывали все девочки.
– Первый побег – боль. Второй – смерть, – сухо произнесла она.
Эти слова осколками впились в мой мозг, и я заплакала в
