затем, видимо, обожгла крыло и тотчас канула в полутьму.
– Как, в сущности, хрупка жизнь. Всякая. И человека, да и человечества… Да, всего человечества, – вслух подумала Зойка.
– Мелкая философия на глубоких местах, – попытался Сергей обратить в шутку ее слова.
– Мелкая, говоришь? У меня в голове до сих пор тот эпизод, который произошел на Земле, в Тристауне, когда мы с тобой познакомились там, на Луне. Помнишь?
– Что касается Тристаунской трагедии, – сказал Сергей, – то я уверен, что люди рано или поздно докопаются до ее сути. Не зря ею занимается авторитетная комиссия.
– Не сомневаюсь, – сказала Зойка, – но я о другом. Ведь человечеству грозила смертельная беда. Представляешь? Весь род человеческий мог погибнуть.
– Тем не менее человечество уцелело. И тому доказательство – мы, его представители, – улыбнулся Сергей. – Сидим у огонька, греемся, рассуждаем о высоких материях.
Он умолк, засмотревшись на ее точеный профиль.
Чуть полноватые губы подрагивали – возможно, это была игра светотени. Обхватив руками коленки, она неотрывно глядела в костер, словно ища в нем некую разгадку. Волна нежности захлестнула Сергея.
– Как ты будешь там один… семь лет… – произнесла Зойка и вздохнула.
– За это время наш парень успеет, чего доброго, в школу пойти, – сказал Сергей.
– У нас будет дочка, – произнесла она с затуманившимися глазами.
– Ты на биоцентр ходила?
– Нет, – покачала она головой, – решила не узнавать, кто у нас будет.
– И правильно, – поддержал ее Сергей. – Пусть будет тайна. С тайной жить интереснее.
Вечер давно наступил. Над ними, совсем невысоко, сияли крупные алмазы звезд. Стало тихо, ветер улегся у их ног, как послушная собака. В кустарнике за поляной протяжно кричала какая-то ночная птица.
– Посмотрим на ночной город? – предложил он и, легко поднявшись, протянул ей руку.
Они подошли к краю пропасти и принялись вглядываться в даль, пытаясь разглядеть в слабо подсвеченном вечернем тумане Пятачок. Теперь отсюда без бинокля можно было разобрать только размытые контуры гигантского купола – защитного поля, покрывающего Пятачок.
Купол был непроницаем для всех лучей, кроме открытых недавно, которые способны пронзать четырехмерное пространство – время, тех самых передающих лучей, лежащих в основе грандиозного Эксперимента.
– Разве защитное поле можно заметить? – удивилась Зойка. – Я всегда полагала, что оно невидимо.
– Ты права, поле невидимо.
– Что же это светится?
– Это мельчайшие капельки тумана, которые зависли близ поля. Они освещены со стороны, потому и заметны.
Он обнял ее.
– Я буду ходить туда часто, как только выдастся свободное время, – прошептала Зойка, не отрывая взгляд от радужно светящейся полусферы. Даже отсюда было заметно, как она
