наш город еще не подвергался столь прискорбным напастям как извне, так, к сожалению, и изнутри. В эту суровую годину спасением для нас может стать только наше единство. Мы вместе встретим беду, как и раньше встречали наши деды и прадеды! Имея это в виду, члены Совета собрались загодя в узком кругу и остановились на отдельных мероприятиях, которые хотелось бы рекомендовать к исполнению. Нам думается, эти меры будут направлены на благополучие всего города. Разрешите вынести их на ваш суд.
Серилла умудрилась сохранить самообладание и даже не нахмурила брови. Какое безобразие! Ее даже не предупредили! Они что, уже составили план восстановления города? Без нее? Язык чесался немедленно осадить Двиккера, но она снова сдержалась. Успеется.
– Два раза за всю историю города мы вводили принудительные отсрочки по денежным обязательствам и долгам. В первый раз – в дни Великого Пожара, ибо многие семьи тогда остались вовсе без крова над головой, и второй раз – во время Двухлетней Засухи. Настало время вновь сделать это. За время отсрочки проценты будут расти своим чередом, но ни один торговец не смеет ни отбирать за долги имущество другого торговца, ни настаивать на выплатах, пока Совет не объявит о снятии нынешнего запрета.
Серилла внимательно вглядывалась в лица. Слова Двиккера сопроводил приглушенный ропот. Люди в Зале обменивались мнениями, но никто не вскочил на ноги, чтобы немедленно возразить. Это слегка удивило ее. У нее-то успело сложиться мнение, что разграбление иных домов имело целью именно принудительный возврат задолженностей. Неужто торговцы согласятся упустить свою выгоду?
– Далее, – продолжал Двиккер. – Каждая семья должна удвоить число дней, посвященных работе на город, и ни у кого более нет права откупиться от такой работы деньгами. Всякий торговец или член семьи, достигший пятнадцати лет, должен сам исполнить эту обязанность. Работы будут распределяться по жребию, но первоочередные усилия должны быть посвящены гавани, причалам и улицам, дабы скорейшим образом восстанавливалась торговля.
И вновь не последовало никакого возмущения и возражений, лишь небольшая пауза, в течение которой все было тихо. Краем глаза Серилла отметила какое-то движение одного из глав Совета и покосилась в ту сторону. На столе перед пожилым торговцем лежал развернутый свиток, и он только что сделал в нем пометку: «Принято единогласно». Значит, у них тут было принято считать молчание знаком согласия? Вот интересный обычай…
Серилла обвела Зал глазами, и ей стало отчетливо не по себе. В этой просторной комнате явно происходило нечто значительное. А именно: народ Удачного сплачивался воедино, чтобы в своем единении почерпнуть силы и в который раз начать все заново. Это зрелище положительно согрело бы ей сердце. Если не считать одной досадной маленькой мелочи: при этом они как-то обошлись без нее.
Оглядывая сидевших на скамьях, Серилла поневоле заметила, как по ходу собрания люди приосанивались, расправляли плечи. Семейные
