«симфонию» храпящих и свистящих звуков. Храп Шута переходит в звуки природных явлений: гомон птиц, всплеск волн, порывы ветра. Возле Шута вырастают призраки Глостера и Эдгара. Затухающий костер время от времени вспыхивает. Медуза-Горгона на 3-м плане-уровне, где возникают потусторонние явления, или на экране сценического задника начинает свой мистический танец со змеями вместо волос. Из глубины 2-го уровня – где рождаются каденции – один за другим появляются и тут же под взглядом Горгоны застывают в камне скульптурные образы, иллюстрирующие Пролог.
Пролог (решается в статической пластике)
Глостер
О ревность старости!
О слезы скорби памяти!
Когда бы доносил вселенский слух,
Где гений зла подстерегает, как недуг…
Эдгар
Лик независимый и гордый дух
Вмиг обращая в жалкого сатира!
Так властелин Полуночного мира,
Господарь Тауэра, победитель Рима
Под грузом горя превратился в Лира.
Вместе (на затылках Глостера и Эдгара оказываются маски Каина и Авеля, которыми они иллюстрируют следующую реплику, по очереди поворачиваясь к залу спиной)
В двуликом Янусе сокрыт и бог, и дьявол:
Вот лик убийцы – Каин, вот жертва злобы – Авель.
Горгона исчезает. Каменные изваяния скрывает полумрак.
Горгону сменяет Мерлин, Глостера и Эдгара – Корделия.
На 2-м плане-уровневновь оживают окаменевшие в Прологе фигуры, иллюстрирующие балладу Корделии. В своей динамике они заполняют пространство сцены и возвращаются на свои места.
Баллада Корделии (решается в динамической пластике)
Корделия (выйдя на 1-й план из окаменевшей группы, поет)
За темным морем на скале стоит высокий дом.
Гнездятся птицы в вышине, но пусто в доме том.
Давно, давно потух очаг, не слышно голосов,
И только ветер, буйный гость, тревожит тихих сов.
Принес он весть издалека, что господин исчез,
Что за моря и облака его унес Мерлин.
В зеленой дальней стороне на черном призрачном коне
Он скачет в золотой броне и видит дом во сне.
Летает ветер и поет, вокруг небес огром.
Не откликается никто и пуст высокий дом, и пусто в доме том.
Образ Корделии тает в сновидениях Шута. Ветер разгоняет туман. Первые лучи солнца вместо мрачных скал с высоким замком и лесом озаряют узнаваемый силуэт Харькова: Зеркальную струю, Госпром, университет, парк Шевченко. На месте Мерлин – памятник Тарасу, а вместо застывших в Прологе фигур – его скульптурную группу.
.
