клуба и ресторана.
Но, что самое поразительное, так это то, что два совсем незнакомых человека нашли общий язык, и сблизились всего часа за три, или около того. Мне понравился Максим, несмотря на свою непростую биографию, с ним было легко, он был прост. Не то, что я – напыщенный мажор, и, если честно, мне стало грустно от того, что я стал таким.
За пеленой денег, и стремлением к благополучию я растерял всю человечность, все, что было у меня до того, как я стал состоятельным.
Макс, сидел, спиной к стене, и боком к каким – то ящикам, и дремал. Я немного отошел от внезапной незнакомой мне паники, и смотрел по сторонам, перестало тошнить. И я заметил, что люди, которых я принял за головорезов, держали в руках оружие, они осматривали его, насколько позволяли судить мне мои познания в военном деле, оружие готовили возможному бою.
Я встал со своего места, несмело шагая, я прошел вдоль внутреннего пространства самолет, только сейчас я заметил, что внутри он еще огромней, чем снаружи. Ящики с гуманитарной помощью, были накрыты белой брезентовой тканью, на которых был вышит красный крест, сверху был прозрачный полиэтилен. Таких ящиков было восемь, они были огромными, два моих роста как минимум.
Прошел дальше, недалеко от головорезов, на противоположной скамейке сидели, видимо такие же сопровождающие как я. Они что – то обсуждали, читали и передавали друг другу какие – то бумаги.
И тут меня осенило, я даже не посмотрел сопровождающие документы, то есть фактически, я даже не видел, что это за ящики, и если их содержимое не соответствует тому, что написано в сопроводительных документах – это беда. Тем более, что это гуманитарная помощь. Ладно, наверное я уже просто не соображаю ничего от чувства паники. Думаю, что как всегда все уже учтено принимающей стороной, и проблем не возникнет. А если возникнет, то все просто, набираю номер хозяина, надеюсь все проплачено.
Мои мысли прервал голос пилотов в динамике внутренней связи, я аж вздрогнул.
– Руслан, – позвал меня Максим, – иди, сядь, мы заходим на посадку.
– Вот мы и в пункте назначения, – я посмотрел на Максима.
– Да, надо приготовиться, кстати, посмотри в окно, и насладись, мы над Пальмирой, всемирное наследие, которому потихоньку приходит пиздец от рук, так называемых сепаратистов, или освободителей, кому как удобно.
Я посмотрел в окно. Под нами были красивые строения, во многих местах были пожары, дыма было много, непонятные скопления людей, непривычная для меня картина.
Я опустил глаза, посмотрел по сторонам, атмосфера в самолете накалилась, люди собрались, некоторые занервничали, я так вообще чуть не обосрался, и проговаривал про себя, – всего лишь несколько часов, и надо валить. Надо валить, как же мне страшно.
Самолет сделал круг для захода, начали снижаться, коснулись шасси о полосу, немного тряхнуло. И чем сильней замедлялся ход самолета, тем больше стыла кровь, сердце ускоряло ритм, глаза смотрели в одну точку.
Мы остановились, заговорили пилоты, зашумели внутренние
