я вру?
Он губами пожевал, а на меня взглянул весьма красноречиво.
– Нет, конечно. И что он тебе ответил?
– Что у тебя ещё есть время передумать.
– У меня?
Я только руками развела. Но видя, что Витька медленно, но верно закипает, из-за стола поднялась и к мужу подошла. Обняла его.
– Прекрати хмуриться. Я же пообещала, что не поеду. Но Лёву ты тоже знаешь, он… упрямый.
– Я его упрямство знаешь, на что намотаю?
Я рассмеялась и носом ему в шею ткнулась.
– Не говори, пусть это останется тайной.
В общем, я не решилась сообщить мужу ещё и о новой работе, что мне Шильман, по доброте душевной, подкинул, а то тот, потерей упрямства, намотанной на нечто загадочное, не обойдётся, потери будут куда значительнее. Муж у меня не то чтобы ревнивый, но до точки кипения доходит быстро, не заметит и прибьёт Лёву под горячую руку. А мне работу опять ищи.
Но кто-то очень разумный внутри меня, очень глубоко внутри сидящий, советовал к Филину на следующий день не ходить. Про угрызения совести напоминал, а ещё предрекал всяческие проблемы и лишения, я весь вечер изводила себя сомнениями, и даже перед сном, с боку на бок крутясь, о Кирилле Александровиче думала. В смысле, о нашем с ним возможном сотрудничестве, правда, деловые мысли из головы вылетели быстро, я припомнила в деталях нашу последнюю с ним встречу, а вместе с этим разозлилась и разволновалась. Витькину руку с себя убрала и зажмурилась, а сама всё гадала, хватит мне смелости завтра пойти в «Три пескаря» или нет. С этими мыслями, не найдя ответ ни на один свой вопрос, в конце концов, и уснула.
А утром… В общем, утром мне раздумывать и гадать было некогда, я проспала. Муж ушёл тихо, даже завтрак не потребовал, видимо, тоже опаздывал, в щёку меня клюнул, а я глаза открыла, услышав, что входная дверь хлопнула. Перевернулась на спину, потянулась, натянула на себя одеяло, и опять заснула, не припомнив ни одного срочного дела. А когда проснулась час спустя, поняла, что Лёва меня задушит, если я опоздаю, и Филин останется им недоволен. Как там Лёва говорил? Надавит на него? Вот возьмёт и надавит, а Шильману много не надо, он ведь только с вида такой упитанный здоровячек, а на самом деле очень мнительный, он из-за каждой мелочи нервничает и пугается.
И я нервничаю, поэтому и болтаю без умолку, хоть и про себя. Из такси выбралась и перед дверями «Трёх пескарей» остановилась. Постаралась все мысли, которых в последний час в моей голове наплодилось несчётное количество, выкинуть. Я ведь пришла сюда, я готова встретиться с Кириллом Александровичем, и, кажется, согласиться на работу. Меня ведь Лёва попросил. И сейчас надо сосредоточиться именно на этом. Как я войду, как буду себя вести, что говорить, на что готова согласиться, а на что нет. Нахмурилась. В каком смысле: на что я готова согласиться? Я вообще соглашаться ни на что не буду, на все его гадкие предложения, если они последуют, я отвечу отказом, а потом уйду. А ещё Вите нажалуюсь. Может быть. Чтобы некоторым неповадно было!..
