телекомпания с мировым именем. И если даже не вспоминать о престиже и о развитии карьеры, то это устойчивый стабильный высокий заработок. И не в нашем положении, Сережа, такими предложениями разбрасываться.
– Рад потом не будешь таким деньгам, – буркнул Сергей.
– Будешь, – устало вздохнула Марина, – Не каркай только.
Самое обидное было то, что возразить было нечего. Родной завод, на котором Сергей работал замначальника цеха, встал окончательно. Раньше – да, был и почёт, и высокая зарплата, но потом всё пошло наперекосяк. Заказов не стало, зарплату не платили по полгода, всех отправили сперва в отпуск на три четверти, а затем и вовсе начали сокращать. И в цеху остались только четыре пенсионера, которым, в общем-то, нечего было терять. Сергей уволился с завода и, перебиваясь случайными заработками, принялся посещать бесконечные собеседования в поисках настоящей постоянной работы. Нет, конечно, он не собирался опускать руки, спиться и опуститься, как многие, но… Перспективы пока были безрадостные. Нечем было платить за квартиру, за детский сад. На еду, слава Богу, пока что кое-как хватало, но на новую одежду – уже нет. А ребенок подрастал. И если себе еще в чем-то можно было отказать, на чем-то сэкономить… Короче, нечего было возразить…
– Я всё решу, – пообещал Сергей, – я что-нибудь придумаю.
– Да-да, – согласно кивнула Марина, – Конечно, придумаешь. А пока я уезжаю на Кавказ. Кстати, разговор этот не имеет особого смысла. Контракт я уже заключила.
– О ребёнке ты хоть подумала? – обиженно спросил Сергей.
– О ребёнке я подумала, – спокойно ответила Марина, – Пока меня не будет, Света поживёт у бабы Лены. Я с ней уже договорилась. А ты тем временем как раз что-нибудь и придумаешь.
Марина собирала вещи. Лицо её было серьёзным. На глаза то и дело падали огненно-медные завитки волос и она постоянно сдувала их. Сергей смотрел на жену и думал о том, как всё-таки сильно он её любит. Добрую, мудрую…
***
Москва, 2015 год
– Может, пора уже отпустить? – участливо спросила подруга, – Целый год ведь уже прошел.
– Целый год, – словно эхо повторила Татьяна.
– Ну пожалей ты себя. Ты же так себя в могилу сведешь. Нельзя так, понимаешь?
– Понимаю, – кивнула Татьяна.
За окном давно уже стемнело. На кухне горит свет. Стол накрыт чистой скатертью. На столе бутылка красного вина, два круглых бокала на тонких длинных ножках. Пахнет духами и апельсинами.
– Я понимаю, – кивнула Татьяна, – только вот поделать с собой ничего не могу. Ты права, целый год прошел. А для меня будто и не было ничего. Ничего не изменилось. Будто он рядом. Постоянно, все время. Я знаю, что его нет, не смотри на меня так. Но кожей ощущаю его присутствие, дыхание его чувствую, тепло. И если я забываюсь в этот момент, то мне становится хорошо, словно он и правда здесь. Как будто стоит за спиной и вот-вот руки мне на плечи положит…
– Знаешь,
