девочкины волосы в широкую, едва намеченную косу, вдела в прическу живые белые лилии, которые заранее заказала в салоне для новобрачных и забрала по дороге – как знала, что невеста окажется блаженная и никаких собственных желаний не выскажет, – и завила концы волос в крупные локоны.
– Ну вот, – сказала Таня, оглядывая свою работу. – Ты теперь на Русалочку похожа. Знаешь такую сказку?
– Конечно. – Та чуть заметно улыбнулась. – Я ее в детстве очень любила.
Да, нашла кого спросить. Это сама она могла бы ни про какую Русалочку не слыхивать, а здесь-то книжные полки до потолка, уж Андерсена девочке точно прочитали когда следует.
– Выпьете чаю, кофе? – В детскую, где Таня делала невесте прическу, вошла одна из бесшумных женщин. – Или, может быть, вина?
– Вина не буду, я за рулем, – отказалась Таня. – Да и ничего не буду. Мне через час надо на Ленинском быть.
Женщина вышла, а она стала складывать в чемодан инструменты.
– А жених твой… Он кто? – все-таки не удержавшись, спросила Таня.
Давно уже она не страдала пустым любопытством, и клиенты, любящие поболтать, ее отчасти даже тяготили. Но сейчас ей в самом деле стало интересно. Чему они здесь все так радуются?
– Мы вместе учимся, – ответила девочка. – На филфаке. И в школе вместе учились.
– В одном классе?
– Да.
– И сколько же вам лет?
– Восемнадцать. Мы в один день родились. Нам месяц назад исполнилось восемнадцать.
– А… родители у него кто? – осторожно уточнила Таня.
Другому постороннему человеку она не задала бы такой нахальный вопрос, но этой можно.
– У него только мама, – ответила девочка. – Она учительницей работает. В музыкальной школе.
– Так чему ж вы все так радуетесь?!
Таня прикусила язык. Ей совсем не хотелось обижать эту девочку хамским высказыванием, да еще в день свадьбы. Она просто удивилась, действительно удивилась. Все они здесь блаженные, что ли? Ладно девочка, ну а взрослые-то?..
Но невеста и не подумала обижаться.
– А мы давно друг друга любим. – Она улыбнулась той же безмятежной улыбкой. – С первого класса. Поэтому, конечно, счастливы.
«Дети. Горя не видали. И родня эта вся… Такая же, наверное».
Таня думала об этом все время, пока спускалась с четвертого этажа; дом в Сокольниках был старый, без лифта. И когда счищала снег со стекла своей машины, тоже думала, как это взрослым людям удается совсем не знать жизни.
Не надо обладать особенным опытом, чтобы понимать, что через год-другой, самое большое после окончания своего филфака эти наивные дети остынут друг к другу. Человек меняется с возрастом, и ему нужно новое. А у этих и так-то перемен никаких не предвидится. Ну что им в своей жизни менять? От рождения все имеют, стремиться не к чему.
