прочитали письмо Вениамина Александровича, – первым произнес он.
– Да, – кивнула Таня. – Вы ведь тоже?
– Нет. – Он посмотрел удивленно. – Вениамин Александрович не предлагал мне его читать.
Тане стало не то чтобы стыдно, но все-таки неловко. Если бы ей надо было передать кому-то важное письмо от умершего человека и оно было бы в незапечатанном конверте, она его прочитала бы точно.
«А почему, собственно, я его прочитала бы? – Только сейчас, глядя на спокойно лежащие на столе руки Всеволода Решетова, она подумала, что это вообще-то странно. – По какой причине?»
И тут же эту причину поняла. Она прочитала бы такое письмо в тринадцать лет и точно так же прочитала бы сейчас просто потому, что за годы, прошедшие с тех пор, изменилось в ней многое, но сущности ее, настоящей ее сущности, эти перемены не коснулись.
А у него сущность другая, значит. Такая же, как белизна его рук.
«Ну и хорошо, – подумала Таня. – С таким проще дело иметь».
А вслух сказала:
– Левертов завещал мне этот дом.
– Это он мне сообщил, – кивнул Решетов. – Во время нашего последнего разговора. И просил меня уведомить вас, когда будет оглашено завещание.
– Он так спокойно об этом просил?
– Я не назвал бы его состояние в тот вечер спокойным.
– А каким назвали бы?
– Тревожным. Подавленным.
– Подавленным?
– Да. – Наверное, Решетов расслышал недоверчивые нотки в ее голосе, потому что добавил: – Мне тоже было непривычно видеть его таким. Но потом я погуглил: именно подавленность и тревога, страх – признаки предынфарктного состояния. Смертный страх, – уточнил он.
Таня вдруг вспомнила, как прочитала, что все человеческие чувства: любовь, ненависть, счастье и прочие, – это всего лишь определенное сочетание гормонов. Выстроятся твои гормоны в каком-то неведомом порядке – и влюбишься черт знает в кого. Потом перестроятся – и того же самого черт знает кого возненавидишь.
– И где же ты это прочитала? – поинтересовался Веня.
Он сидел за столом у себя в кабинете наверху, а Таня постучалась и вошла, потому что… Ну просто ей хотелось его увидеть. И чтобы он ей что-нибудь сказал, хотелось тоже.
– В «Экстра-М», – ответила она. И уточнила: – Это газета рекламная, она на Ленинградке в продуктовом лежит.
– Пора бы тебе оставить дурацкую привычку черпать знания в продуктовом магазине, – поморщился он.
– А что, не так, что ли? С гормонами.
Таня обиделась. Веня вернулся из командировки ночью, она уже легла, он прошел к себе в комнату, и она слышала, что он не спит, а он, конечно, видел, что у нее свет не выключен, но даже «здрасте» сказать не заглянул. И сейчас, утром, ни капельки ей не обрадовался, морщится еще!
– Поверхностно образованные люди полагают, что именно так, – сказал он.
– А на самом деле как?
– А
