та внезапно перестала держаться на шее, и заплакала. Аграфена растерялась. А актриса шмыгнула носом и подняла зареванное лицо.
– Вон, посмотри на него!
– На кого? – не поняла Груша.
– На Эдика, конечно! Сидит, развлекается, глаза горят, слюни текут… А рядом кто?
– Кто? – не могла сфокусировать взгляд художница.
– Не тупи, Груня! Глаза-то разуй! – прикрикнула на нее Ветрова.
Аграфена сконцентрировалась. Директор театра, он же главный режиссер, сидел во главе стола, отпуская шутки, анекдоты и громко смеясь, то есть, как он сам выражался, балагуря. Эдуард Эрикович, несомненно, был душой любой компании и видным мужчиной – такой высокий, большой, полный, с кудрявыми волосами, длинными и лохматыми. По всему было заметно, что Колобов еще и бабник, хоть уже и стареющий. С одной стороны от него сидела молоденькая гримерша Яна, а с другой – молоденькая же актриса Настя Ермакова. Обеих он щипал, целовал в щечки и периодически подливал им вина в водку.
– Вот видишь, с кем сейчас Эдик? – прошептала Таня. – Как бы я ни молодилась, как бы ни вела себя, будто мне все нипочем, а он – с молоденькими. – Прима снова отправила в рот кусок колбасы.
– Я не знала, что тебя это все еще волнует. У вас было что-то, но ведь давно… – честно сказала Груня.
– Мы просто мало с тобой общались. А зря! Но ты хорошая тетка, Груня!
– Спасибо.
– Не за что. Надеюсь, ты никому не расскажешь, что я до сих пор сохну по Эдику? Хотя… Может, меня только сейчас так вот пробило, а завтра я встану и не вспомню о нем! – гордо тряхнула актриса искусственной прической, и парик совсем потерял ориентацию у нее на голове.
– Я – могила! – заверила художница. – Только, насколько мне известно, ты сама от него ушла, и Эдуард сильно переживал. Ты была единственной женщиной, после ухода которой он переживал, а не вздохнул с облегчением, как обычно. Так говорили…
– Это так… Но я жила с ним год и все время боялась, когда он мне сделает ручкой. Я испугалась, дура, и решила опередить «прекрасный» момент расставания, – вновь пустила слезу Татьяна.
– Захотела бросить первой? – догадалась Аграфена. – Правда дура. Так, может, вернуть все обратно?
– Издеваешься? Время упущено. Ты разве не видишь, что подрос второй состав? Зная Эдика, скажу: его можно взять молодым телом, а не задушевными беседами, уж точно.
– Не говори глупостей, Таня! Ты – это ты. Давай выпьем? – неожиданно для себя предложила Груня. – За любовь? За надежду? За то, что не все еще, может, потеряно?
– Давай! – тряхнула опять головой Ветрова. – А ты не будь такой же дурой, как я. Учись на чужих ошибках.
– В смысле? – покачнулась Груша. – Тоже спать с Эдиком? Не хочу! Я того… тоже уже не попадаю в лунку… то есть в первый состав…
– Тьфу, дура! При чем тут этот бабник и мерзавец? Да чтоб он…
– Тише, тише! Ты
