присутствию.
Мокрая футбола облепила торс Тимура, давая возможность полюбоваться на его мускулатуру. Сообразив, что слишком долго его рассматривает, Кармель подхватила бутылочку с шампунем и направилась к тропинке, ведущей в лагерь. Он догнал и развернул её к себе.
– Не стоит девушке бродить в одиночестве.
Сквозь пелену дождя обрисовался еле заметный силуэт Кати.
– Кармель, неприлично девушке почти голой находиться рядом с малознакомым мужчиной.
– Кать, только не сейчас… – словно актёр в театре, чуть в сторону прошептала Кармель.
Силуэт Кати растворился в потоке воды, льющейся с неба.
– Что ты там бормочешь? – поинтересовался Тимур.
Кармель тряхнула мокрыми волосами и облизнула губы. Совершенно глупый трюк, но он всегда действовал безотказно.
– Слишком наигранно, дорогая Кармель. Со мной такие штучки не проходят, – засмеялся Тимур. – И вопреки своим словам притянул её к себе ближе и принялся жадно целовать мокрое лицо и мягкие податливые губы девушки.
Кармель почувствовала, что в ней разгорается тот самый пожар, о котором она читала в книгах и слышала от подруги. Её губы горели от поцелуев, а на коже каждая клеточка вдруг стала болезненно чувствительной. Тимур оторвался от губ девушки и долго посмотрел в её непроницаемо чёрные глаза. Кармель улыбалась чуть лукавой хмельной улыбкой. Мир вокруг неё кружился в водяном вальсе.
– Действительно, не стоит бродить одной, зацелуют, – хмыкнула она, запечатлела поцелуй на колючей щеке Тимура и, выбравшись из кольца его рук, быстро пошла по тропинке.
Кармель еле сдерживалась, чтобы не побежать вприпрыжку. Она чувствовала себя счастливой и необыкновенно живой, словно до этого существовала в полусне. Сейчас ей нравилось всё: серебристая пелена дождя, лохматые, чёрные тучи, скребущие брюхом по верхушкам деревьев и даже скользкая от влаги трава.
«Как много лет любовь во мне спала. Мне это слово ни о чём не говорило…», – пропела пару строк Кармель, влетая в палатку.
– Не нравится мне этот монгол, – пробурчала Катя. – Про таких говорят: себе на уме. Ты бы с ним поосторожнее.
Кармель обняла воздух на том месте, где стояла призрачная подруга.
– Зато мне он очень, очень нравится. И я ему нравлюсь. Кать, поверь, я знаю, как понять, что мужчина увлечён по-настоящему. Много раз наблюдала эти признаки. Когда он смотрел на меня… кстати, оказалось: у него не чёрные, а тёмно-карие глаза. Так вот, когда он посмотрел на меня, у него увеличились зрачки, затрепетали крылья носа, усилилось сердцебиение.
– Непохоже, что ты влюблена, – обрадовалась Катя. – Говоришь, словно доктор на приёме.
Кармель вытерлась полотенцем насухо, принялась одеваться.
– Ошибаешься, Катя. Я отметила это мельком. У меня самой сердце чуть не выскочило из грудной клетки. А как он приятно пахнет… не одеколоном, нет. Запах его кожи, �
