я же не о том! – воскликнул Павел, обрадованный, что его, оказывается, слушают. – Здоровы – то есть, не болеем. То есть, почти не болеем, – поправился он, потому что все-таки была Безумная Лариса (хотя безумная ли?), и был когда-то немой и все равно что безногий мальчик Павел Корнилов. – В общем, жить бы и жить. Но вы смотрите, что делается: на десять умерших приходится только один родившийся, и врачи бессильны что-то изменить. Я специально не подсчитывал, конечно, но примерно так оно и есть. Что же получается? Создатель сотворил людей, люди создали города, дороги проложили, мосты построили – а в итоге нас все меньше и меньше, и если так дальше пойдет – через сотню-другую лет тут будут сплошные кладбища. Вся Лесная Страна будет сплошным кладбищем, понимаете?
– Ты бы не очень шумел, – сказали рядом.
Павел повернул голову и обнаружил незаметно подсевшего к столу Седого Даниила, как всегда подтянутого, выбритого, в белой куртке с аккуратно заштопанным рукавом. Седой Даниил сидел неподвижно и прямо.
– А что? Я просто рассуждаю. И это еще не все. Возьмем предков-основателей. Они ведь были творцами, они же фантазировать умели, и как фантазировать! Мы разве сможем написать такие книги? Новую Библию сможем придумать? Мы разве что-нибудь вообще можем написать? Какой же фантазией нужно было обладать, каким громаднейшим воображением, чтобы создать, продумать до деталей, до мельчайших подробностей целые миры, выдумать и расписать так, что в них просто хочется верить! А мы? Мы даже не знаем могил этих людей. Умеем ли мы так фантазировать? – Павел навалился грудью на стол, ожидая ответа от полудремлющих слушателей.
У Авдия и Вацлава был скучающий вид, они даже пиво пить перестали и моргали в дыму, а Длинный Николай дремал, привалившись спиной к столбу, подпирающему потолок. Потом Авдий вытер рот рукавом и неторопливо сказал:
– Безумная Лариса, помнится, тоже стихи писала.
– Какие стихи? – удивился Павел.
– А не помню какие. – Авдий вяло пожал плечами. – Да только писала.
– Я помню, – сказал Седой Даниил. – Но сейчас говорить не хочу.
– Ладно! – Павел стукнул по столу ребром ладони. – Одна Безумная Лариса – и все. Может быть, еще два-три человека на все наши города. Не маловато ли? Пойдем дальше. Рисунки в книгах. Опять та же самая неукротимая фантазия, поистине неисчерпаемая и непостижимая выдумка. Кто подсказывал предкам сюжеты, как могли они сотворить то, чего нет и никогда не было? Какие-то невообразимые города, странные люди и животные, и множество вообще непонятного. Мы ведь просто не знаем, что же там изображено…
– Ну, художники-то у нас есть, – заметил Седой Даниил.
– Есть-то есть, но они рисуют только то, что видят.
– Понимаю. – Седой Даниил заинтересованно посмотрел на возбужденного Павла. – Позволь продолжить твою мысль. Мы не представляем, как основатели создавали автомобили и танки, каково назначение
