равнодушным голосом выговаривая ей в течение получаса – сорока минут.
– Если бы ты была мне безразлична, я не стал бы тратить на тебя время, это ты тоже должна понимать, – завершал он обычно беседу. – Всем спасибо, все было очень вкусно.
Всех было двое: Лера – его четвертая жена. И домработница, воспитывавшая Виталика с детства и так и не сумевшая расстаться с ним, хотя и годы уже не те, и сноровка не та, и зрение село до такой степени, что могла на рукаве его сорочки нечаянно складочку загладить.
Он тогда и ее не щадил, замечания делал. И Оксана Петровна, испуганно дернувшись, будто он ударил ее, принималась лихорадочно оправдываться и совать рассерженному Виталику новую сорочку. А он начинал тут же капризничать, дуть губы, ворчать, что опаздывает.
Лера в такие моменты со вздохом удалялась на другую половину дома.
А ну как не сдержится да сорвется на крик. А ну как наговорит ему всего-всего, чего он заслуживает. А ну как шлепнет Виталика по его капризно вывороченному рту. Что тогда?
Что могло быть тогда, Лера Кнутова не знала. По обоюдному соглашению и условиям брачного контракта они должны были жить тихо, мирно, благопристойно. И никаких таких сцен в этом доме происходить не должно было.
Кто-то из предыдущих жен Виталика попытался выразить свой протест – а не протестовать было просто невозможно – очень громко, истерично, со слезами. Виталик с недоуменно вздернутыми бровями все это дело выслушал, ничего не сказал, уехал куда-то. Вернулся потом с адвокатом и грузовичком, который вывез из его дома жену и ее вещи.
Он никогда не оскорблял в женщине женщину, никогда не поднимал на нее руку, даже, кажется, не изменял своим женам никогда, потому что некогда было. Но он их и не любил.
И когда он завершал свой лекционный час словами, что Лера ему не безразлична, ей всегда хотелось расхохотаться ему в лицо.
Что это такое, а? Что в его понимании – не безразлична? Это ведь не могло значить, что он любил ее. Нет, конечно! Он не умел любить – этот красивый преуспевающий мужик сорока лет от роду. Он никогда никого не любил и любить уже не сможет. Да он и боялся всяких нежных чувств, способных пробить в его сверкающих доспехах какую-то брешь.
Ему это было не нужно!
Он с легкостью женился, так же легко расставался со своими женами. Кстати, самый краткосрочный брак его насчитывал сорок пять дней. Самый продолжительный – два года, это с Лерой.
Но даже то, что они прожили бок о бок столько времени, не позволяло ей думать, что Сетин любит ее. Да он и не говорил никогда ей об этом, и не обещал ей ничего такого. В чем упрекнуть его было невозможно, так это в том, что он никогда не раздавал нелепых обещаний.
Он никого не обещал любить до гроба. И ей он подобных вещей не обещал тоже.
Они просто существовали под одной крышей – тихо, мирно, благопристойно, в соответствии с их договоренностью и условиями брачного контракта. Они часто спали в разных спальнях, а точнее – пять раз в неделю. Вместе выходили
