style="font-size:15px;"> – Софи, ты почти не пьёшь. А я наслышан о пристрастии русских к алкоголю. Мне говорили, что в вашей стране женщины пьют наравне с мужчинами. Это правда?
У Софии моментально испортилось настроение, и она стала серьёзной. Ей всегда было неловко за неухоженные улицы и ободранные стены домов родного города, обидно за свой беззащитный народ, который, как она считала, конечно же, не был достоин такого правительства, какое имел. И всегда происходило одно и то же – София бросалась отчаянно защищать своих.
– Это не пристрастие, а беда, потому что в организме у нашего человека не вырабатывается специальный фермент – алкоголь дегидрогеназа. Ведь итальянцы и французы тысячи лет ежедневно пьют – и до сих пор не спились. У них есть этот фермент, призванный нейтрализовать алкоголь в организме, а у нас – нет. Поэтому европейцы пьют – и не пьянеют, а наши пьют – и спиваются. А ты знаешь, что русские веками придерживались трезвого образа жизни и только Пётр Первый указал о необходимости разводить виноград и делать вино? А ваша немка Екатерина Вторая открыла на Руси кабаков так много, что треть поступлений в государственную казну была за счёт прибыли от продажи алкоголя. И цинично заявляла при этом: «Пьяным народом легче управлять!» Это ведь был не её народ!
– Тихо, тихо, малышка! Я не хотел обидеть твой народ, – прервал её Герман. – Но зато я увидел, как ты хороша в гневе!
Он примирительно взял Софию за руку и погладил, как гладят кошку, глядя ей прямо в глаза. Софии показалось, что он просверлил ей взглядом лоб и увидел узор на стене за её спиной, – таков был взгляд у этого харизматика.
После ужина София оставила Германа устраиваться в гостинице, и они простились до утра.
Услыхав звук подъезжающего автомобиля, старик тяжело поднялся со скамьи, с трудом разгибая больную спину, шаркая распухшими ревматическими ногами, не спеша подошёл к калитке, негнущимися пальцами открыл металлическую задвижку.
– Входи, ночной гость, – бросил он крепко сложенному высокому молодому человеку и выглянул наружу.
Чёрный джип, доставивший пассажира, развернулся и, лихо газанув, рванул по направлению к ялтинской трассе.
– Чаёвничать будем или сразу спать? – обратился старик к гостю.
– Посплю пару часиков. Ты разбуди меня, дед. Хорошо?
– Тебя разбудишь! Спишь, как Илья Муромец. Хоть палкой по башке бей. Чего по ночам-то мотаться? Дня тебе не хватило, что ли?
– Дед, не бурчи. Ночной поезд надо встретить. Я же не виноват, что у них такое расписание.
– Значит, обязательно разбудить?
– Ну да. Я же сказал.
– Ладно, иди ложись. Постелено уже.
Дед тяжело поднялся на крыльцо, распахнул входную дверь, пропустил внука вперёд.
– Пашка, а поезд-то откуда?
– Тебе, дед, зачем? Много будешь знать – плохо будешь спать.
– Да я и так
