Когда Зина беременная была, я же все время с ней сидела, а как родила, так и… – Мать заплакала.
– Хватит, мама… – Юрий прижал ее к себе. – Вот сделаю тебе парочку, тогда и сиди с ними.
– Да где ж ты сделаешь-то? – улыбнулась сквозь слезы женщина. – На войне, что ли? Может, и есть у тебя уже ребенок, а ты даже не знаешь…
– Может, и имеется… Знаешь, а я Денисова встретил, он на Колыме золото моет. Женат. Зоя, жена, нормальная баба, симпатичная и приветливая. Тебе, кстати, гостинцев прислала. И Денис тоже подарок передал. Сейчас достану. – Поцеловав мать, Юрий вышел из кухни. – Иди сюда! – позвал он, мать вошла в комнату и остановилась. Сын держал в руках шапку из чернобурки, такой же воротник и женские унты. Мать ахнула. – Это тебе Денисовы передали. – Женщина снова всхлипнула. – Успокойся, мам! Носить это будешь. – Он накинул на плечи матери пушистый воротник, надел шапку. Придерживая за плечи, подвел ее к зеркалу. – Прямо царица! – Юрий поцеловал мать.
– Господи, родная дочь знаться не хочет, а товарищ сына, которого я два раза в госпитале навещала, с женой, которую не видела ни разу, такие дорогие подарки шлют! Это сколько же стоит-то, Юрка?
– Перестань, мама. Нравится?
– Красота-то какая! – Мать взглянула в зеркало. – Прямо барыня, – смущенно улыбнулась она.
– Да что там барыня, – сын прижал мать к себе, – королева!
– А я вот оденусь да поеду к своим в деревню и покрасуюсь там, пусть узнают, каков у меня сын. А то ведь приезжали Мария с Василием, а тут как раз Зинка со своей охраной наехала. Бросила на стол апельсины – и ни «здрасьте», ни «до свидания». Ну и чего теперь в деревне говорят? А вот я приеду…
– Маманя моя милая, – сын поцеловал ее, – все будет хорошо. В тюрьму я больше не попаду. Думаю, на сезон поеду с Денисом золото мыть.
– Так ведь опасно это, и убить могут… а если поймают, говорят, срок большой дают.
– Да я по разрешению, на сезон.
– А не врешь?
– Никак нет, ваше величество, – серьезно ответил сын.
– Да хорош, командир! – вздохнул плотный мужчина. – Зачем мне лапшу-то на уши тебе вешать? Я к тебе как к человеку, потому что хоть ты и мент, но…
– Ты особо не обижай, – усмехнулся Семенов. – Я армеец. А брали мы вас, потому что…
– Да понял я. Мы про спецназ слышали. Вы себя во всех опасных делах подставляете. Ты тогда по-человечески со мной обошелся. Да и в армии мы с тобой вместе чехов били. Правда, потом дорожки разошлись, – усмехнулся он. – Я по зонам, а ты по горячим точкам. Но вот что – в зонах базарок прокатался, что один граф своему наследнику какую-то карту передал, по которой можно приличный куш хапнуть. Это с Колымы пришло. Однако я не хочу особо светиться.
– Да не сдам я тебя. Ты же помнишь полковника Мирославского?
– Конечно. Нормальный мужик, хоть и мент.
– Он сын того графа, и нет ни хрена у них никакой карты и никакого завещания от графа. Ты невзначай, между прочим, заговори об этом.
– Значит,
