стать мир на каком-нибудь спотыкании, когда звезды в момент накала, вместо облаков прорези, срез моря замусолен ретушью, типа творец еще не прикинул, чтобы такое с ним сотворить – абсолютный штиль, или все же застелить поверх чуть, самую малость ряби. Или там, как в провинциальном спектакле патриотического союза, когда задремавший и не вовремя очнувшийся актер-солдатик, впопыхах, не вовремя вклинившись, вылетает на сцену с серьезным видом, да еще с фанерной декорацией брашского танка «Циклоп-2», под всеобщий смех и ржание, моментально сводя на нет всю многоактовость трагедии о героях-защитниках Умброфена, мигом превращая ее в смешную до слез комедию. Вот так бы хоть раз, сорвать шторину с мира. Пусть бы откуда не возьмись вынырнула из ничего луна… ну, Мятую лучше не трогать… а допустим луна Странница, и встала по ошибке на место Эрр. Во смеху то… Или пожалуй, тут уж тоже не до смеху. Не хватало еще падения в тартарары всех религиозных верований мира, заодно с осыпанием и без того неустойчивых лесов науки.
В общем, смело считаем, будто никаких звезд и прочих отвлекающих предметов на сегодня не существует, ибо их взаимо-орбитальные кульбиты не имеют для подводного крейсера «Кенгуру-ныряльщик» абсолютно никакого значения. Потому как, что ему до их миллионно– и миллиардокилометровых охватов? Вот эти, тутошние, вернее, отраженные в штурманском экране в параллель невидимому горизонту километры – вот то – да. Или еще более важные, иногда просто смертно важные, вертикальные стометровки – то тоже – да.
И еще всяческая мелочь – психотронные узлы-переплетения взаимоотношений двухсот человек команды, двухсот винтиков большой сверхсложной движущейся машины, состоящей из миллиона деталек, от простых заклепок, до атомного хронометра, пробующего каждую наносекунду на зубок по отдельности. И сам ты, по одной из версий строения мира, вообще-то тоже значишься болтиком, точнее, не болтиком, это уж слишком, а эдакой ульма-схемой, должной реагировать на всяческие вводные, в том числе поступающие не только из замкнутого мира «Кенгуру-ныряльщика», но очень часто из того, вроде бы обволакивающего симметрично-катамаранную форму крейсера, забортного несуществования.
Вот как раз сейчас, что-то оттуда поступает. И потому тут же активируется микрофонно-динамиковая форма жизни. И совсем она не простая, как может первоначально показаться по скрипам и режущему фону – ушные раковины не являются тут окончательной инстанцией выносящей приговор. У этой формы жизни даже наличествует свой, несколько отличный от привычного язык. То есть, в общем-то не ясно, кто и кем управляет: люди техникой, или все же она ими, навязывая свои законы общения, и следовательно в большой мере, и мышления тоже.
– «Слухач» – «Главному»! Что у нас тут за картинка пошла!
– «Главный» – «Слухачу». Поверхность, азимут двести, дальность сто, шестивинтовой корабль. Предположительно тяжелый крейсер, тип… Пока не знаем, надо поанализировать чуток.
– Идет почти на нас, видали?
И снова с активацией микрофонов:
– «Координат» – «Главному»! Оцените «момент»!
– «Главный» – «Координату»! Занимаемся… Так-с… Почти без смены хода, будет в «зоне» через час сорок пять. Наблюдаете экран «поля боя»?
– Ух ты! Смотрите «момент атаки»! Схлопни Карлик! Капитан Стат, это ж наверное класс «Пеликан» не ниже! Четырнадцать «дальстволок» на платформе! Это ж шанс, а?
– Мы что, уже воюем с Брашпутидой, баритон-капитан? Кто нам давал полномочия топить тут на юге тяжелые крейсера? Да и вообще, не преувеличивайте, у «Пеликана» никак не четырнадцать стволов – он ведь не линкор даже.
– Ладно, пусть и не четырнадцать, и пусть даже не «дальстволок». Но ведь все равно махина еще там. Одной команды – пяток наших «Кенгуру», так ведь?
– Не вводите в соблазн, Пелеко, а то у меня, и правда, руки зачешутся. Сделать такое дело – это точно выдать себя с головой.
– Да ну, капитан Стат! Мы ж ядерными не будем, так? Да и «гвоздем» не обязательно. К тому же, один не осилит, а четыре-пять, так точно трезвон поднимут по всему полюсу. Надо обычной торпедой, на «тихом» ходе. Подойдет и…
– Дор, они начнут нас искать. У нас приказ не засвечиваться ни в коем разе.
– Да, чем мы таким заняты, капитан Стат? Исследованиями дна? Кому оно надо, если там больше пяти тысяч? Оттуда ничегошеньки не поднять, даже если утопим. Долг каждого нормального солдата – давать брашам по шее при каждом удобном случае.
– Вы меня тут присяге учите, что ли, баритон-капитнан? Нельзя нам расчехляться, ясно?!
– Да читал я этот приказ, шторм-капитан Косакри. Но ведь такой случай. Крейсер псевдо-людишек, один, без прикрытия. Это ж…
– Не мучьтесь, Дор Пелеко.
– Господи Великий Эрр! Но хоть вы, жрец Рикулло, скажите свое слово, а? Ну, ради какой Мятой, нам тогда загрузили торпеды? На какой Карлик, таскать с собой этот балласт?
