память у меня отменная, не сомневайтесь.
– Фотографию? – удивился Гванидзе.
– Представьте себе, – важно кивнул приезжий.
– Мою?
– Да уж не вашего нынешнего президента с голубем мира на плече.
Вообразив себе эту картину, приезжий не удержался от насмешливого фырканья. Зрячий глаз хозяина дома, отметивший гнусную ухмылку гостя, сделался точной копией стеклянного.
– Где же ты видел мою фотографию? – спросил он.
– Не имеет значения, любезный. Пока не имеет значения.
Пальцы Гванидзе скрючились, подобно когтям беркута. Испытывая жгучее желание вцепиться в лацканы голубого пиджака и трясти его до тех пор, пока находящийся внутри наглец не откусит кончик собственного языка, он неприязненно осведомился:
– Эй, зачем загадками говоришь? Ты кто вообще такой, слушай?
– Я Падалица, московский адвокат, – заявил приезжий таким тоном, словно здесь, на крошечном плато, затерявшемся среди хребтов Малого Кавказа, это что-то значило.
– Не понял, – ухмыльнулся Гванидзе. – Все-таки падалыца или адывакат? – Он умышленно коверкал некоторые слова, хотя обычно изъяснялся по-русски почти без акцента.
Ответ был преисполнен спеси, присущей москвичам, плохо осведомленным о реалиях жизни за пределами столицы:
– Да, представьте себе, адвокат. Юрист.
– Ыюрыст, ага. – Гванидзе понимающе кивнул. – Только если ты приехал оказывать юридические услуги, то ошибся адресом, дорогой. Клиентура тут сыпыцыфыческая. Одни дикие свиньи вокруг. Им, извини, на адвокатов насрать с высокой горы.
– Я попросил бы вас держаться в рамках приличий, – повысил голос Падалица, бородка которого затряслась от возмущения. – Вы, между прочим, имеете дело с заслуженным юристом Российской Федерации, действительным членом совета Адвокатской палаты Москвы, награжденным золотой медалью имени Плевако!
– Действительный члэн… Плывако… – перечисляя регалии собеседника, Гванидзе скривился, будто нюхнул тухлятины. – Ты не нервничай, дорогой, не лезь в бутылку, ладно? Я просто хочу выяснить, как к тебе обращаться. Если я стану говорить тебе: «член», ты можешь обидеться. А Падалица звучит как-то не очень солидно, согласись.
– Между прочим, это очень известная и славная юридическая династия, – выпятил грудь Падалица. – Но обращаться ко мне лучше на «вы» и по имени-отчеству. К вашему сведению, зовут меня Генрих Павлович.
– И чего же ты от меня хочешь, Генрих Павлович? – прищурился Гванидзе.
В его устах это прозвучало почти оскорбительно: Падыловыч.
– Я приехал к Веронике Зинчук, – заявил Падалица, перемещая портфель под мышку. В стеклах его очков промелькнули зловещие отблески.
– Кто такая? – недоуменно вскинул брови Гванидзе.
– Не прикидывайтесь, любезный. Вам отлично известно это имя.
– Впервые
