вопрос таксист, приоткрыв щель своего рта до размеров почтового ящика.
– Да, – кивнул Артур, безуспешно дергая ручку задней дверцы. – Откройте, пожалуйста.
– Замок сломался. Садитесь вперед.
– И с другой стороны сломался? – желчно осведомился Артур, который, как и все американцы, считал ниже своего достоинства сидеть в кэбе рядом с водителем.
– Нет, – засмеялся таксист. – Та дверца сломаться не могла, потому что вообще никогда не открывалась.
– Средневековье какое-то, – буркнул Артур. – Заповедник дикости. Может быть, багажник тоже не открывается?
– Угадали. – Смех таксиста стал похожим на металлический скрежет неисправного двигателя. – Да вы давайте свой чемодан сюда, я его на заднее сиденье суну.
– При таком сервисе на чай можете не рассчитывать, – с достоинством заявил Артур, усевшись на свое место.
– Да мы не чайком баловаться привыкши, а водочкой, – беззаботно сказал таксист, разворачивая «Волгу» на площадке перед подъездом.
Местные старухи проводили машину с двумя ее седоками такими остановившимися взглядами, словно давным-давно померли на своей лавочке. Оглянувшись на них, Артур передернул плечами. Пренеприятнейшее ощущение. Точно сосульку за шиворот сунули. Раздраженно побарабанив пальцами по черному футляру ноутбука, он покосился на таксиста и спросил:
– Почему дворами едем? Нельзя было сразу на Тверскую вырулить?
– Там только правый поворот, – пояснил водитель, лихо петляя между домами. – А на выезде гаишник пасется. Щуплый такой сержантик, маленький, а аппетит не хуже, чем у какого лейтенанта мордатого.
– Учтите, я за дополнительный километраж платить не намерен, – предупредил Артур, продолжая выстукивать на крышке чемоданчика сложный ритм с неожиданными синкопами. – Мне отлично известно, сколько стоит поездка отсюда до Шереметьева.
– Ни хрена тебе не известно! – рявкнул таксист с неожиданно прорезавшейся злостью в голосе. – Подорожал проезд!
– Когда это он подорожать успел? – запальчиво спросил Артур, вцепившись побелевшими пальцами в ноутбук.
– А вот прямо сейчас! Только что!
Скрипнув тормозами, «Волга» остановилась в каком-то грязном тупике, едва не коснувшись бампером полуразрушенной скамейки. Справа высился гараж, на боку которого неизвестный мыслитель вывел ядовито-желтой струей: «LIVE = EVIL». Артур впервые осознал, что жизнь по-английски означает то же самое, что злоба, только наоборот. А еще он понял, что эта самая жизнь лично у него теперь тоже может пойти на перекос, шиворот-навыворот.
– Я буду звать на помощь мне люди! – взвизгнул он, путая русскую грамматику с английской.
– Только погромче надо, – деловито сказал таксист. – Давай лучше вместе заорем. На счет три. Раз…
Артур открыл рот. Он так и не понял, собирался
