его невозможно. Постепенно заполнив все естество, оно не покидало меня ни днем, ни ночью, не только во время молитвы, но постоянно на протяжении нескольких недель. Ощущение такое, что я шагнул в новый мир, передо мной открылись неведомые берега и дали, и все это воспринималось как новое начало.
Прежде я так стремился рассказать Богу обо всем, что переживал до этого момента, обо всех радостях и печалях, о любви, вере, душевных метаниях, духовных стремлениях, о том, что понял и не понял до сих пор. Я упорно нес свою ношу в Божье присутствие, но, реально оказавшись перед Троном благодати, вдруг осознал, что все это теперь не имеет никакого значения. Мой взгляд с самого себя, своих собственных нужд переместился на Бога. Его постоянное близкое присутствие каким-то естественным образом побудило меня забыть обо всем остальном. Какая разница, что было прежде, через что я прошёл, с чем я справлялся или нет, если сейчас Он со мной. Восторг, вызванный Его очевидным присутствием, был столь великим, что все остальное потеряло значение.
Вскоре я понял, что каждое подобное переживание, каждая близкая встреча с Богом становится причиной вновь открывающихся перспектив. Именно после таких встреч без страха и сомнений мы начинаем смотреть в будущее.
Еще подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле, которое, найдя, человек утаил, и от радости о нем идет и продает все, что имеет, и покупает поле то (Матф.13:44).
Я чувствовал себя как человек, который нашел величайшее в мире сокровище, что-то, что дороже всех богатств земли, и который от радости забыл печаль и горе. От моего прежнего состояния не осталось и следа, потому что теперь я будто прозрел, мои духовные глаза открылись, и я знал, что буду исследовать открывающуюся для меня новую реальность.
Бог открывался для меня не как буква или догма, не как учение или даже какое-то духовное проявление. Всякая завеса между миром земным и небесным была снята, и я мог входить в двери Божьего царства, привыкая к новой обстановке, заново открывая и познавая духовные законы и принципы. Все, что раньше было только в теории, теперь можно было потрогать, увидеть, пережить.
С того времени я никогда не тратил больше пяти минут для того, чтобы войти в Божье присутствие. То, что прежде достигалось большим усилием, теперь не составляло никакого труда. Молитва стала моим самым любимым времяпровождением, настолько, что я использовал каждую свободную минуту для молитвы.
Видения лились рекой. Чаще всего я видел что-то, соответствующее библейским историям. При этом нередко сам становился участником событий, глубоко переживая все происходящее. Все эти видения иллюстрировали откровения, которые я получал столько, сколько был способен вместить.
Теперь день был за месяц, а месяц – за годы. Все стало ускоряться, умножаться и увеличиваться. Было и немало чудес, некоторые из которых совершенно удивительны. Но главным
