в лапе чертова гуманоида, Ломов непримиримо сжал губы. «Я вам это еще припомню».
Чернов за спиной произнес негромко:
– Может, бот захватить – и свалить? Одному никак, а вот втроем…
– Это с парусного фрегата можно было незаметно шлюпку спустить, – проворчал Сулима. – Да и то, смотря кто вахту стоял. Бабахнут из пушчонки, развалят твою шлюпку ядром напополам, и плавай потом с акулами наперегонки. А эти… гуманоиды хреновы шмальнут из какого-нибудь аннигилятора, и даже горсти атомов от тебя не останется, весь перейдешь в излучение.
– Корабль захватить надо! – резко сказал Антон. – Весь этот сраный звездолет!
– Смело! – оценил капитан. – Может, скажешь как?
– Подумаю еще, – буркнул Ломов.
– Понял, сержант? Поду-умать!
Настроение у Антона было паршивое, так что он едва удержался от грубости.
Тут в стороне мелькнула тень, и лейтенант не без труда повернул голову. По коридору двигались двое – обычные люди, такие же… Хотя не совсем – носы у обоих начинались не у переносицы, как у гомо сапиенс, а с середины лба. Впрочем, это не казалось уродством, скорее странностью, причудой эволюции.
Гуманоиды были затянуты в черные комбинезоны, блестящие и обтягивающие. Один нес какой-то ящичек, у другого руки были свободны.
Остановившись у камеры с людьми, тот носолобый, что не был нагружен, приложил ладонь к овальному пятну на раздвижной стенке, и на потолке заработал сканер, пуская зигзагом знакомый голубоватый лучик.
– Чтоб вам всем попередохнуть! – выразился Антон, рывком опускаясь на пол.
Вовремя – парализующий луч сковал тело полностью, даже глазные яблоки не могли шевельнуться.
Войдя в камеру, носолобые поставили на пол ящичек, доставая оттуда неизвестный аппарат, а потом надели Ломову на голову блестящий полукруглый шлем, похожий на большую автомобильную фару. Кольчатый шнур соединял его с прибором, на панели которого мельтешили зеленые и синие огонечки. А вот и красненькие засветились, желтые замигали… Цветомузыка.
Видеть Антон мог лишь полупрозрачный потолок, но если верить ушам, такие же каски, как на нем, «братья по разуму» напялили и на друзей. Напялили и ушли, даже стенку не задвинули. А зачем?
Глаза у Ломова заслезились, и веки опустились сами. И то хлеб.
А голова-то… Побаливает.
Что им тут, мозги промывают? Или выкачивают инфу? Сольют себе все, что у них в извилинах, и – ага. В расход…
Возвращение носолобых Антон ощутил даже не слухом, а задним местом – палуба едва ощутимо вздрагивала под ногами «представителей внеземной цивилизации».
Ломов открыл глаза. Лицо человека, склонившегося над ним, было совершенно лишено эмоций, не выражая даже скуку. Носолобый стянул с Антона шлем, сложил, судя по звукам, всю матчасть в контейнер и покинул камеру.
Вверху загорелся зеленый светлячок, вытянулся в линию, заткал весь потолок изумрудным сиянием и потух.
Ломов пошевелился,
