еще знает то, что Виолетта Генриховна рассказала вам?
Ирма Юрьевна рассмеялась.
– Слухи ходили, но никто не верил, что Моцарт закончил «Реквием» сам, всем хорошо известно, что это сделал его ученик Зюсмайер. А бедняжка Моцарт прожил всего тридцать пять лет…
– Он умер таким молодым? – сокрушенно вздохнула Диана. – А от чего?
– Предполагают, что его отравили, – мрачно вздохнула Ирма Юрьевна, – может быть, и Сальери.
– Какая трагедия! – покачала головой Диана. – Вот и нашу Виолетту Генриховну убили, неужели из-за Моцарта?
– Да, трагедия, – задумалась Ирма Юрьевна. – Если действительно «Реквием» дописан Моцартом, чтобы заполучить ноты, могут и убить, так что, если вы что-то узнаете, позвоните мне, консерватория вам будет очень благодарна.
– Но вы же сказали, что никто в это не поверил…
– Как знать, как знать, – покачала головой кадровичка. – Чего в этом мире только не бывает.
Получив от Ирмы Юрьевны фотографию для некролога, Диана вернулась в кинотеатр.
В «Олимпе» был наплыв зрителей. Диана закрылась в своем кабинете, чтобы ей не мешали, и взялась за записную книжку с номерами телефонов сотрудников. Она позвонила сначала одной билетерше, работавшей вчера, потом другой, оказалось, что подробности убийства кадровичке консерватории рассказала Аделаида Семеновна.
Диана рассердилась:
– На каком основании вы все выложили неизвестному человеку? А если бы это позвонил сам преступник?
– Так она представилась, сказала, что из консерватории, коллега бывшая, – стала виновато оправдываться Аделаида Семеновна.
– А почему на меня звонок не перевели?
– Так вы были заняты…
В дверь постучали, затем подергали ручку.
– Диана, – послышался голос Эмилии Бобрышевой. – Ты у себя?
– Да, я на месте, сейчас открою…
Диана положила трубку и впустила администраторшу.
Эмилия опустилась на один из стульев и, облокотившись на стол, устало вздохнула:
– Сегодня день какой-то сумасшедший, народ ломится с утра.
– Так это хорошо, – улыбнулась Диана. – План перевыполним, премию хорошую получим.
– Это – да, только столько мороки с этими зрителями.
– А ты как хотела? – хмыкнула Диана. – Радуйся, что они к нам идут. – И тут же переключилась на билетершу Аделаиду Семеновну и ее длинный язык.
Эмилия возмутилась:
– Это ты виновата, Диана, нянькаешься с ними, я бы с нее сняла премию, чтобы в следующий раз знала, что можно говорить незнакомым людям, а что нет.
Глава 9
Шипы и розы на пути Моцарта
Моцарт решил обосноваться в каком-нибудь крупном городе, где ему дадут хорошее место при придворной капелле. Он писал отцу, что не желает ничего, кроме хорошей службы – достойной по характеру и по деньгам, где угодно, лишь бы это было католическое
