был улыбчив и безотказен.
Только в субботу он решительно отказался везти на гензапань проволоку.
– В понедельник отвезем, – сказал он диспетчеру. – Закон есть закон: короткая суббота.
– Сходим, Сергей, – не очень уверенно сказал Иван. – Все равно делать нечего.
– Вечерок у меня занят, капитан. – Сергей покосился, помолчал, потом спросил: – К старикам не собираешься?
– Можно.
– Еленку с собой прихвати, – приглушенно сказал Сергей. – Понимаешь, друзья придут, ну и… Словом, помещение нужно.
– Можно, – еще раз согласился Иван: ему не понравились подмигивания Сергея. – Пойдешь куда на катере-то?
– Не сомневайся, капитан: в двенадцать буду на месте.
Идти к старикам Еленка наотрез отказалась, и Ивану пришлось прикрикнуть на нее. Она испуганно глянула, торопливо закивала:
– Иду, иду, не надо…
Было в ней что-то пришибленное. Иван крякнул с досады, но промолчал, а спросил уже по дороге:
– Ты вроде боишься меня?
– Нет, что вы. – Еленка опустила голову.
– Тихая ты что-то больно. Здорова ли?
– Здорова.
– Может, обидел кто? – не унимался Иван.
– Да что вы, Иван Трофимыч! – Еленка остановилась, глядя в сторону. – Говорю вам, что все в порядке, а вы – свое. Так лучше уж вместе не ходить…
– Ну, ладно, – проворчал Иван. – Не такая ты какая-то, вот и спрашиваю.
Больше они не разговаривали.
За тяжелым рубленым столом на барже удобно было молчать.
– Ну, чтоб ходилось вам и плавалось.
Раздался стук, и в комнату вошли Лида и Вася.
– Можно, что ли, хозяева?
– Ну, пойдет теперь музыка! – радостно крикнул хозяин, углядев в руках у Васи бутылку водки. – Теперь разговеемся!..
– Здравствуйте, – сказала Лида и чинно подала старухе кулек с конфетами.
Еленка вдруг вскочила, точно собираясь бежать, но Авдотья Кузьминична мягко потянула ее на место. Еленка затравленно оглянулась, схватила стакан и залпом выпила водку. Закашлявшись, опустилась на стул, пряча запылавшее лицо.
– Вот это да! – удивленно сказал шкипер. – Только чего вспыхнула-то? Чего застеснялась?
– Задохнулась она, – сказала старуха. – Полстакана хватила враз. Отдышись да закуси, а то спьянишься. Возьми, Лидуха, стаканы в шкапике, да садитесь к столу, гости дорогие.
– Поспел ты, Василий, к самому почину. – Шкипер налил Васе, опять поднял стакан. – Ну, волгари, за Волгу-матушку!
– Ох, балабон! – вздохнула старуха. – Галах ведь был, голь перекатная, босота волжская, а меня, единственную дочку, так заговорил, так забалабонил, что из отчего дома в угон взял.
– В угон? – удивилась Лида. – Это как же?
– А так: нанял тройку, усадил да и махнул
