кто еще ее баловал? – спросил Молотов. – Сколько у нее было сдувателей пушинок на стороне?
Присутствующие даже глазом не моргнули. Зная, что добрая треть всех преступлений замешана на сексуальной почве, волей-неволей сделаешься циничным. Особенно по отношению к личностям, которые ни с того ни с сего устраивают смертельные фейерверки.
– Тут-то и начинается самое интересное, – многообещающе произнес Волопасов.
И сообщил, что в ходе оперативных мероприятий удалось выяснить: еще полгода назад Катерина Елисеева слыла весьма легкомысленной особой, менявшей ухажеров как перчатки. Ей ничего не стоило переспать со случайным знакомым из дискотеки, а наутро закрутить новый роман, завершавшийся опять же в постели. Взбалмошная, недалекая, абсолютно аполитичная, помешанная на пресловутой «красивой» жизни, Елисеева являлась типичной представительницей своего поколения.
– Шопинг с пирсингом, – понимающе хмыкнул Молотов. – Такая за идею умирать не станет.
– Не станет, Олег Дмитриевич. У нее-то и идей никаких не было. Зачем они ей?
– Может, денег посулили? Наркотиками накачали? Предложили обрядиться в пояс шахидки шутки ради, а взрывное устройство сработало посредством дистанционного управления?
– Исключено, – пробасил Миктюк, терзая свои очки. – Елисеева произвела взрыв самостоятельно, тому есть свидетели. Выглядела чуточку заторможенной, но вполне вменяемой. Кстати, не знаю, как насчет пирсинга, а накрашена она была едва-едва. Лишь бы не привлечь внимание сотрудников фэйс-контроля.
Присутствующие зашевелились, переваривая информацию. Потом слово опять взял Волопасов.
– Разрешите продолжить, Олег Дмитриевич? – проскрипел он.
– Разрешаю, Николай Артемьевич, – откликнулся Молотов почти таким же неблагозвучным голосом. Усталость давала себя знать все сильнее. Перед воспаленными глазами плясали то мошки, то искорки. В ушах неприятно звенело.
– В последнее время, – заговорил Волопасов, – с Елисеевой произошли разительные перемены. Никаких гулянок. Никаких компаний. Никаких случайных связей.
– Любовь? – предположил Скороходов. Слово далось ему нелегко. Не так уж часто оно звучало на Лубянке.
Ответ последовал незамедлительно:
– В том-то и дело, что Елисеева вообще перестала интересоваться мужским полом.
– А женским?
– Тем более, – отрезал Волопасов.
– В чем же дело?
– Говорю же, ее словно подменили. В последние дни жизни это была сама отрешенность и сосредоточенность.
– На чем сосредоточенность? – спросил Молотов, заранее зная, что ответа на свой вопрос не услышит.
Так и вышло.
– Никто не знает, – покачал головой Волопасов. – Ни одна живая душа. Елисеева перестала контактировать даже с лучшими подругами. Ну,
