другим языком, климатом, обычаями. Несмотря на наличие целого министерства «абсорбции репатриантов», никто не позаботился о том, чтобы нас принять, рассказать, научить. Мы же не знали элементарных вещей – банки, ссуды, чеки, кредитки, банкоматы, съем квартир, оплата счетов, взятие ссуд, покупка вещей, этика поведения, устройство на работу. Все обучение свелось к часовой лекции. У других и этого не было. Множество серьёзнейших проблем надо было решать сразу. Изучение языка, устройство на работу, запись детей в школу, приобретение элементарных вещей, защита от многочисленных, крайне нечистоплотных, если мягко сказать, людей, причем и наших «русских».
Мошенники, пользуясь нашим незнанием основ израильской жизни, предлагали «фантастические скидки», приобретение «почти бесплатно» квартир, машин и так далее. Особенно доставалось старикам. Русские мошенники ходили по квартирам недавно приехавших людей, не знавших ни слова на иврите. «Представители эксклюзивных американских фирм», о которых никто никогда не слышал, уговаривали стариков купить многотомные энциклопедии на иврите, на котором они ни слова не понимали. Чудо-пылесосы по цене автомобиля. Все это подавалось как «забота о новых репатриантах» Многие подписывали, не глядя, документы на иврите, не понимая в них ни слова, и с их банковских счетов исчезали деньги. Мошеннические фирмы тут же исчезали, спрашивать было не с кого. Помню фирму с написанным наспех корявым почерком от руки на клочке бумаги названием русскими буквами «Лишкат авода протит», то есть «Частная служба трудоустройства». Русская транскрипция была с ошибками. Человек, который не в состоянии правильно записать на иврите элементарные слова, не способен устроить на работу даже себя, не то, что других. Но людей это не останавливало. Государственная помощь заканчивалась через полгода после прибытия в страну, надо было устраиваться на любую работу.
Наиболее умно поступили те, кто учил иврит еще дома, на родине. У них было на одну большую проблему меньше. Остальным пришлось осваивать иврит сходу, наряду с решением других неотложных проблем. Большие проблемы были и у детей. «Русских» дразнили, обижали. К нашему приезду в стране сложился четкий стереотип – русские – пьяницы и проститутки. Никто в «министерстве абсорбции» не додумался создать курсы подготовки к новой жизни, или хотя бы написать учебник для эмигрантов. Сотни людей в этом министерстве получали зарплату и чего-то такое делали, но к нашей жизни это никакого отношения не имело. Нам все пришлось познавать на своей шкуре, платя за это своими деньгами, нервами, здоровьем. Некоторые возвращались. Правда, большинству возвращаться было некуда. Нас лишили советского гражданства, отобрали квартиры. Эмигранты теряли сразу все – родину, друзей, знакомых, квартиру, работу, родную культуру и язык, привычное окружение, социальный статус. Последнее было страшнее всего.
– Обожди, а ульпаны?
– Не гневи Бога. Ульпан – это организация, где людям по 6 часов в день 5 раз в неделю прививают твердую убежденность, что иврит выучить
