было чрезвычайно незавидным: мы были лучше всего известны тем, что мы не делаем, а не нашими идеалами, которые мы разделяли. Существовали и немногие положительные исключения. Во время путешествий за границу о здоровье некоторых людей позаботились в адвентистских госпиталях, и они получили благоприятное впечатление об адвентистах. Некоторые люди работали с коллегами – адвентистами, которые демонстрировали свою веру в позитивном ключе.
Много лет назад, когда наша семья переехала в новый город, моя жена сказала соседке из ближайшего дома, что мы адвентисты седьмого дня. «О, нет, только не снова» – сказала она. Она жила в Канаде рядом с семьей адвентистов, которые в течение многих лет непрерывно пытались «обратить» ее, и она не хотела, чтобы эта ситуация повторилась снова. К счастью, через некоторое время у моей жены сложились хорошие отношения с этой соседкой. Когда мы переехали в дом по адресу, где мы сейчас живем, наши соседи, к счастью, отреагировали иначе, чем прошлая соседка. Они жили в Швейцарии рядом с соседями – адвентистами, которые были очень приятными, и об этих адвентистах они не могли сказать ничего, кроме похвалы.
Репутация нашей церкви в микрокосмосе, где мы живем, очень сильно зависит от того, как мы демонстрируем нашу веру, и от наших социальных навыков в общении с людьми других вероисповеданий или теми, кто не верит вообще. Но в более серьезном масштабе вещи выглядят по-другому. Во многих странах попытки завоевать положительную репутацию для церкви адвентистов были тяжелой битвой. Постепенно общественное мнение о нас несколько улучшилось. Многие лидеры церквей и богословы убедились, что несмотря на некоторые особенности, адвентистов можно считать добросовестными христианами – протестантами, и их можно принять как партнеров по межцерковной деятельности, и они достойны доверия. Поскольку все больше и больше адвентистов завоевывали уважение, исполняя свои профессиональные обязанности, рассказывая при этом в позитивном ключе о своей приверженности адвентистской вере и общине, то адвентизм стал выглядеть менее странно и предосудительно в глазах многих окружающих. Я лично имел удовольствие взаимодействовать со многими представителями других конфессий, и с богословами из различных школ научного мира. По прошествии нескольких лет мое вероисповедание, как правило, переставало быть преградой для восприятия. Тот факт, что во многих странах церковь адвентистов – несмотря на яростные возражения жесткого ядра консервативных членов против каких-либо связей с другими христианами – вступила в какие-то отношения с национальными советами церквей или подобными этому объединениями, также помогло удалить множество подозрений и нерасположение к нам.
В наши дни большинство адвентистских пасторов значительно лучше образованы, чем их коллеги одно поколение, или около того, назад, и многие из них обучались в не-адвентистских университетах.
