принадлежат ему. Никаких вещей, принадлежащих странному существу, в помещении обнаружено не было. Милиционеры составили протокол, опечатали дверь и больше к этому делу не возвращались.
III
Тьма принесла долгожданную прохладу, накрыла проспекты и сморенные зноем подворотни. Разомлевший город дремал, изредка вздрагивая от песен загулявшей молодежи. В распахнутое окно квартиры гробовщика Евлампия Успенского залетал ветерок.
Венки, украшавшие стены, ласково шелестели бумажной листвой. Мебель в комнате отсутствовала, если не считать за оную два гроба. Один использовался в качестве кровати, другой – в роли обеденного стола. «Скоро умру, а передать навыки некому! – скорбел Евлампий. – Наследника бы. Да откуда его взять?»
Гробовщик открыто презирал слабый пол за меркантильность, за предвзятое отношение к жизни. «Этим бабам постоянно чего-то не хватает. То денег мало, то внимания, а то цивилизованное общество подавай! Видите ли, им нужно блеснуть новой „чешуей“ и продемонстрировать свою тупость!» – рассуждал он, лежа в гробу. Но это была отговорка. На самом деле познакомиться с жен-щиной Евлампию мешала стеснительность: он заикался.
Прежде чем вырваться наружу, слова долго висели на кончике языка, затем срывались, застревали между зубов или скатывались в глотку. Евлампий тужился и отхаркивал их. Лицо его багровело. Гробовщик тушевался, махал рукой и прекращал не начавшийся разговор. Логопед посоветовал ему говорить нараспев. Успенский внял рекомендации и общался с клиентами, как дьяк на отпевании. Выходило очень трогательно, число заказов резко возросло.
– Ка-а-кой гробик будем за-а-казывать? Про-о-стенький, или с модными рю-ю-шечками? – Он ощупывал глазами комплекцию заказчика и прикидывал в уме, сколько уйдет древесины на изготовление траурной упаковки.
Однако стоило ему заговорить на темы, не связанные с профессиональной деятельностью, как вокальные данные давали сбой, и он снова комкал и глотал слова. Благодаря закомплексованности, Евлампий жил один. Зато никто не мешал думать, не доставал пустой болтовней и не клянчил деньги!
«Нет ничего неосуществимого! Нужно всего-навсего блеснуть интеллектом, и мечта станет явью», – гробовщик тщательно изучил труды Парацельса и принял решение – самостоятельно, без услуг слабого пола обзавестись ребенком. Он закрылся в туалете с иллюстрациями обнаженных женщин и, вспотев от усердия, добыл нужный для продолжения рода материал. Привыкшие к труду руки великолепно справились с поставленной задачей. Основа была заложена, но возникли другие сложности. Прославленный алхимик рекомендовал держать колбу с семенем в тепле, лучше всего в свежем навозе. Гробовщик не стал выкручивать извилины и решил, что ничего ужасного не произойдет, если необходимое тепло дитя получит из пропитанных отцовской любовью экскрементов.
Строго по минутам Евлампий подкармливал наследника бычьей кровью, которую брал на рынке у красномордого, похожего на бандита мясника. На тринадцатой
